Коммуналка по-стасмихайловски. Как работает ресторан главного шансонье России
Sobesednik.ru узнал расценки в открывшемся ресторане Стаса Михайлова и выяснил, что у шансонье совсем нет чувства юмора
Sobesednik.ru узнал расценки в открывшемся ресторане Стаса Михайлова и выяснил, что у шансонье совсем нет чувства юмора.
Франшизу ресторана Kommunalka (название пишется латиницей – то ли чтобы выпендриться, то ли потому, что «русскоязычных» «Коммуналок» по стране уже полно) Стас Михайлов купил у молдаван.
Лицом заведения сделал поляка, вином на открытии поил французским, а звезд на вечеринку позвал наших, российских. И Sobesednik.ru там был, мед-пиво пил, да оказался изгнан за отказ подчиниться цензуре.
«При мне фамилию Шнурова не произносите!»
Место для Kommunalka хозяин выбрал не самое удачное. В Петроградском районе Северной столицы, больше похожем на промзону, по иронии судьбы сосредоточено больше всего коммуналок в городе, в них до сих пор живут. Специально ехать сюда незачем: достопримечательностей никаких, красот тоже, движение оживленное. Вся надежда, наверное, что преданные поклонники поедут за своим кумиром в какую угодно дыру. Ресторан об этом просто кричит и по размаху соответствует не комнате на советскую семью, а амбициям своего хозяина: огромные, от пола до потолка, окна, сквозь которые виден сверкающий всем существующим на свете декором зал. У входа – гигантский баннер с фото хозяина, чтобы не забывали, к кому пришли.
Все столы у Михайлова разделяют стеллажи, на которых плотно уставлено что-то советское: неработающие часы, сломанные радиоприемники, торшеры, канделябры, кувшины, отдельные предметы из сервизов, пачки пожелтевших газет, заржавевшие коньки... Словно столы накрыли прямо в музее советского быта.
Тем временем по ресторану расхаживал Михайлов – в черном костюме-тройке, белой рубашке навыпуск, больше подходящих для открытия трактира.
– На какую аудиторию рассчитано? На обычных людей, – как мог, объяснял собравшимся Стас. – Средний счет... до 5 тысяч рублей, я думаю. На двоих.
– Это с алкоголем? – уточнила я. Еда-то подавалась самая простая вроде котлеток с пюре.
– Без, – смутился Михайлов. – Вот бываю я за границей: ничего не понятно, что там у них в меню. Злиться начинаешь, пока переведут, а тут все наше, родное.
Так и вернулся ресторанный некогда шансонье туда, откуда начинал, только совсем в другом статусе. В беседе со мной Стас еле-еле признался, что и сам жил в коммуналке. Пять лет. Подробностей рассказывать не стал – видно было, что воспоминания эти ему неприятны.
[:image:]
– Хотя в своей коммуналке я много написал, не считаю, что художник должен быть голодным и злым, – скупо добавил он. – В 20 лет я начал петь, а зарабатывать первые деньги – в 40.
– А на что вы жили с 20 до 40 лет? – не поверила я.
– Люди добрые давали, – ухмыльнулся Стас.
Отбиваясь от вопроса про то, что «у людей кризис, а он тут ресторан открывает со средним счетом в 5 тыщ», Михайлов серьезно заметил, что трудное время он почувствовал и на себе.
– Да мы всегда как на вулкане. Я вот тоже зарабатывать меньше стал, – вздохнул он. – Но верю, что все поправится. Мне главное, чтобы людям было хорошо, а если ресторан еще и прибыль приносить будет...
– А будет? В Питере столько ваших коллег заведения открыли. Конкуренция! – вставила я свои пять копеек.
– А кто? – замялся Стас. – Я даже не знаю.
– Вот Шнуров за пару дней до вас...
– Эту фамилию при мне даже не произносите! – отрезал кумир всех женщин.
– Почему?
– Не люблю его.
– И вы, и он по-своему талантливы. Но не все талантливые артисты коммерчески успешны...
Улыбчивый до этого момента Михайлов переменился в лице. Приподнял брови. Подался назад. Собиравшая журналистов организатор, когда увидела все это, чуть не побелела. Мой вопрос расценили как неудобный. Разговоры с хозяином было велено заканчивать и убираться вон. Надвигалась Катя Лель...
«И чтобы никакого юмора!»
Мне удалось задержаться – на выходе решила взять интервью у «лица ресторана», которое «Стас специально выписал из Кишинева». Леопольд Казимирович принимал и подавал пальто.
– Никакой я не молдаванин, а поляк с немецкими корнями, – шепнул он. – Но из Молдавии. В Кишиневе у нас ресторан, как настоящая коммуналка, не то что тут. Вот возьмем вход: тут обычная пластиковая дверь, а там железная, со звонками под каждую квартиру. Как в коммуналке. Нет ключа – звони.
Он бы выдал еще секрет, если бы за моей спиной не выросла организатор.
– Можно остаться, только если покажете нам репортаж. Так жена его (Стаса Михайлова. – Авт.) сказала. И чтобы в тексте никакого стёба! Никакой иронии! Никакого юмора!
Я пообещала подумать, а дама эта – строгая, но добрая – усадила меня за стол, но к гостям велела не приближаться, а только угощаться холодцом и шампанским «Вдова Клико».
[:image:]
«Катя Лель пришла», – докатился шепоток. Я только привстала из-за стола, как по моей спине постучали.
– Мы вам, позвав на наш праздник, поесть разрешили, а вы чем занимаетесь?! – стыдила меня организатор так, словно я подсматривала за Катей Лель в туалете, который здесь обклеен советскими газетами. Спалилась я всего за секунду, упустив из виду, что здесь, как и в любой коммуналке, у всего есть глаза и уши.
Выводили меня прямо как в 1937 году – под конвоем из трех человек. В какой-то момент навстречу прошел абсолютно беззаботный Михайлов. Сам он был гостеприимен, но вот михайловская команда вела себя так испуганно и странно, словно от проведения этого вечера зависела их жизнь. Чего они боялись? Или кого?
/Что почем
Меню у Михайлова незамысловатое. Киевская котлета – 390 рублей, треска на гриле или на пару – 610, сельдь под шубой – 250, оливье с колбасой – 290, оливье с языком – 350, салат из свежих овощей – 310. Все это можно отведать в любой питерской столовке, по интерьеру и обслуживанию больше напоминающей коммуналку, чем эта, и раза в два дешевле. У не любимого Михайловым Шнурова, открывшегося в самом центре туристического маршрута, цены такие же, но меню какое! Строганина из сала – 250, тушенка из лося – 970, обожженная капуста с мороженым из воблы – 290. Ну и т.д.
[:wsame:][:wsame:]