Вдовец Гурченко: "Карнавальная ночь" стала ее финишной ленточкой

Вдовец Людмилы Гурченко рассказал, какой при жизни была легендарная певица, которой 12 ноября исполнилось бы 80 лет.

Впервые за 5 лет после смерти Людмилы Гурченко ее вдовец Сергей Сенин дал большое интервью, в котором рассказал о совместной жизни с певицей, ее друзьях и увлечениях. 12 ноября Людмиле Марковне исполнилось бы 80 лет.

«Люся была одинока, я тоже»

– Когда вы познакомились с Людмилой Гурченко в далеком 90-м, вы влюбились все же в артистку или просто в женщину?

– Заочно я знал ее давно и был покорен ее книгой «Мое взрослое детство», которая в свое время меня просто потрясла. Прочел запоем. Когда Люся снималась в нашей картине «СекСказка» по Набокову, то уже воочию восхищался ею как актрисой и человеком. Ведь разделить эти понятия в ней невозможно, это едино. Спустя два года, когда мы начали думать о другой работе, у нас возникли какие-то человеческие отношения. Она была в тот момент очень одинока, да и я, собственно, тоже. Вдруг в какой-то момент оказалось, что друг без друга мы не можем.

– Вас даже называли ее спасителем, который появился в ее жизни в момент тоски и отчаяния...

– Не знаю... Мне казалось, что она меня спасла. Скорее это было все взаимно. Как-то нам стало сразу легко, хорошо. Мы понимали друг друга, словно были знакомы много-много лет.

[:image:]

– Что вспоминается из прожитой с Гурченко жизни?

– Знаете, Люся настолько цельный человек, что вычленить какие-то эпизоды из нашей жизни я не могу. Она никогда себе не изменяла. Когда я прочел ее книгу, меня поразило вот что. Мы ведь, когда что-то пишем о себе, всегда хотим выглядеть лучше, чем мы есть. Но это была беспристрастная по отношению к себе исповедь сильного, цельного и приличного человека. Когда мы стали общаться близко, я понял, что все то, о чем я читал, и тот дух, который я тогда почувствовал, полностью совпали с тем, что я увидел в реальной жизни. Невероятная честность – ее самое главное качество. Честность по отношению к себе, к окружающим и близким.

«Любила хорошенько поесть»

– Удивительно, что, пребывая в мире шоубизнеса, где подобные качества не всегда в почете, Гурченко осталась верна своим принципам. Это же сложно?

– Сложно. Но это и есть такой феномен, как Люся Гурченко. Многое ей было дано от Бога, от природы, от папы. Плюс постоянная внутренняя работа над собой и самообразование – то, чего не хватило по целому ряду причин в голодном, полуразрушенном детстве. Она выстраивала в себе вкус и стиль, не позволяла себе каких-либо излишеств. Ее норма – полбокала шампанского, и всё. Но она могла поднять настроение всем в любой компании. Многие могут не поверить, но Люся любила хорошенько поесть, однако при этом обладала точеной фигуркой. А я, бывает, посмотрю на булочку – и сразу же поправляюсь (смеется).

Она привыкла все делать в жизни самостоятельно, без чьей-то посторонней помощи и протекции. Мы даже по этому поводу часто ссорились. Она сама открывала себе дверь, мне это не нравилось, и я делал ей замечание. А потом я понял, что делать все самой ее научила жизнь. Никогда у нее не было рядом опоры, человека, который взял бы на себя ее заботы. В этом смысле у нее был мужской характер! Я, как мог, старался делать все, чтобы перевернуть в ней такое отношение к себе, но это уже было невозможно. Уж больно прочно осели в ней самостоятельность и уверенность в том, что нужно полагаться только на себя.

[:image:]

– Вам, как мужу, не хотелось супружеской заботы о себе: завтрак поутру, к примеру?

– Я прекрасно понимал, кто в этом смысле главный в семье, и делал все, чтобы вопросы быта не мешали главному – профессии актрисы, которой она принадлежала сполна. Тем не менее Люся любила готовить. Но это было скорее развлечение, и она сияла счастьем, если, к примеру, приготовила кашку, куда могла накидать все, что под руку попадется: шоколад, ягоды, сухо-фрукты.

«Платья, шторы расшивала сама»

– Говорят, что у Людмилы Марковны не было миллионных бриллиантов. Но она производила впечатление шикарной и очень дорогой женщины. Как ей это удавалось?

– Люся могла превратить любую безделушку в стильную, изысканную вещь, расшивала все своими руками. Она же все-таки жила в эпоху дефицита, а дефицит, как известно, фантазию рождает. Люся создавала легко, с лету, без всяких выкроек. Брались ножницы, иголка с ниткой – все делалось руками, без швейных машинок. Она могла сшить себе платье, шубу, роскошные шторы на окна, обить кресла и стулья. Бывало, просыпаюсь, а к пятой точке прилипают иголки, бисер и бусинки... Люся любила дорогую бижутерию, а к золоту и бриллиантам относилась спокойно.

– Вам не кажется, что, если бы Гурченко была более уступчивой и менее строптивой, ее карьера актрисы взметнулась бы гораздо быстрее?

– Это так! Конечно, если бы Люся жила на Западе, то, снявшись в «Карнавальной ночи», могла бы уже после нее ничего не делать и жить за счет славы и гонорара, что принесла бы та картина. Но... Когда мы познакомились, я видел, как много и тяжело она трудилась, в том числе и для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Ведь ей нужно было соответствовать своему статусу.

[:image:]

– Она будто хотела наверстать упущенное за 15 лет творческого простоя.

– Она актриса музыкального кино, а расцвет этого жанра пришелся на застойные годы. Когда стало все возможно и стали поступать предложения – все равно оставалась тоска по несбывшимся планам. Поэтому, если возникала возможность восполнить пустоты ушедших лет, она молодела сразу, бралась за работу с неимоверным энтузиазмом и работала на износ, но с удовольствием. Ее единственной мечтой было стать актрисой музыкального кино, но ею она была лишь урывками. Немножко в «Небесных ласточках», немного в «Соломенной шляпке»... Но цельного жанра в нашей стране не было, и она очень сожалела об этом. «Карнавальная ночь» могла бы стать стартовой площадкой для нее, будь она на Западе. А у нас эта роль стала финишной ленточкой. Когда-то благодаря режиссеру Григорию Александрову и его музе Любови Орловой жанр музыкального кино у нас процветал, но вскоре попросту исчез. У Люси, увы, не было своего Александрова...

«У нее было мало друзей»

– Людмила Марковна мало с кем общалась из мира шоубизнеса. Почему?

– Все-таки она была киноактрисой прежде всего. У нее вообще было мало друзей – да и те не из мира искусства. Очень близкая подруга Мила сейчас живет в Чикаго. Они родились в один год и в один день, учились вместе в Харькове. Мила – филолог-переводчик. Вторая подруга Люси тоже из Харькова – Любочка. Она математик. Люся умела дружить и была очень надежным в этом смысле человеком.

– Правда, что все творческие идеи появлялись у Гурченко, когда она... лежала на диване?

– Да, это ее любимое положение – лежать на диване в тишине, закрыв глаза, и мысленно работать, придумывать. Так она сочиняла музыку, движения танца, готовилась к роли, выступлению, интервью. Отдыхая, работала.

– Обычно женщина ищет в мужчине черты, которыми обладал ее отец. Что от своего любимого папы Гурченко разглядела в вас?

– Я об этом часто думал. Она действительно всю жизнь после ухода папы из жизни искала мужчину, похожего на него. И если в ком-то его угадывала, этот человек сразу вырастал в ее глазах, становился родным. Она говорила, что и во мне она увидела что-то похожее на отца, хотя я отдавал себе отчет в том, что дотянуться до уровня папы было нереально. К Марку Гавриловичу она испытывала какую-то космическую любовь. Но мне было приятно слышать от Люси, что я в чем-то похож на ее любимого отца, о котором она рассказывала мне чуть ли не каждый день. И у меня складывалось впечатление, что я знаю его лично. Она умела очень образно и точно передать характер отца.

[:image:]

«Жалею, что иногда обижал ее»

– Слышал, вы не расстаетесь с талисманом, подаренным вам Людмилой Марковной. Что это?

– Кольцо из белого золота с сапфиром. Она приобрела его в Нью-Йорке в 1995 году. И крестик нательный серебряный с эмалью, купленный ею мне на измайловском вернисаже. Они всегда со мной.

– А что, Гурченко спокойно посещала вернисаж?

– Мы там пропадали каждые выходные! Там ведь среди прочего барахла можно найти хороший антиквариат. Мы купили много изделий из уранового стекла, интересную посуду и всякую милую мелочь.

[:image:]

– И как люди реагировали на нее?

– Если узнавали, приходили в восторг, кто-то даже что-то дарил. Люся, конечно, делала все, чтобы ее не узнавали, но ее узнавали каким-то непонятным чутьем. Сначала люди всматривались: вроде что-то знакомое, а потом… уже молва неслась по всему вернисажу. Мы идем дальше, а там нас уже встречают улыбкой... Хорошо было на одесском Привозе – угощали бесплатно разными вкусностями (смеется).

– Как продвигается ваша идея создать музей-мастерскую Гурченко?

– Сейчас я вынужден обустроить мастерскую в квартире, где мы жили с Люсей. Но как только найдется помещение, все экспонаты переедут туда. Ко мне обратилась большая группа ученых-искусствоведов, в основном выпускников Строгановской академии, с просьбой разрешить изучить наследие Людмилы Марковны. Ведь после ухода Люси осталось много ценного: костюмы, аксессуары, фарфор, керамика, живопись, украшения, бижутерия. Когда я остался один на один с этим, не понимал, куда двигаться дальше и как сохранить, уберечь все это достояние. Ребята появились в какой-то очень важный для меня период жизни. Я благодарен им за то, что они навели порядок в моей голове и в квартире. Описали и каталогизировали все вещи, которые действительно представляют культурную ценность.

Когда живешь вместе, общий быт – это одно, а с уходом Люси все это приобрело другой смысл. Ведь осталось много рукотворных вещей, которые Людмила Марковна мастерила сама. Думаю, что, если бы она узнала, какое количество ученых и искусствоведов занимаются ее наследием, она бы очень удивилась.

[:image:]

– Конфликт с дочерью Гурченко – Марией Борисовной – позади?

– Мы с Машей давно обо всем договорились.

– Когда уходит близкий человек, мы всегда мысленно просим у него прощения за что-то. Скажите, о чем вы просите, стоя у ее могилы?

– Я очень жалею, что иногда обижал ее, был недостаточно внимателен и ласков к ней. Думаю: эх, сейчас бы я здесь сделал по-другому, там бы уступил ей... Когда живешь, то не всегда об этом задумываешься, потому что у всех характеры, нервы, сложности... Ну да что теперь уже говорить?

[:wsame:][:wsame:]

Рамазан Рамазанов