"Книга Алексиевич читается так, будто трагедия была вчера"

Эксперты раскрыли Sobesednik.ru литературное и политическое значение вручения Нобелевской премии Светлане Алексиевич.

8 октября белорусская писательница Светлана Алексиевич стала лауреатом Нобелевской премии по литературе за 2015 год. Ей присудили премию за «многоголосое творчество — памятник страданию и мужеству в наше время».

[:rsame:]

67-летняя Светлана Алексиевич работает в жанре документально-художественной прозы. Её книги «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва», «Время секонд-хэнд» переведены на десятки языков. Алексиевич является обладательницей 13 престижных мировых премий.

Журналист и литератор Валерий Панюшкин считает Светлану Алексиевич создателем удивительного жанра, объединяющего в себе черты fiction и non-fiction.

— Мало того, что она прекрасный писатель — вы знаете человека, который может прочесть хоть одну книгу Светланы Алексиевич без слёз? — она ещё и писатель, который выдумал манеру на грани расшифровки интервью. Это почти документальная проза. И чудо, не понятное мне, заключается в том, что это не помирает на следующий день, как газетная заметка, а продолжает существовать. Книгу про Чернобыль вы читаете так, как будто трагедия произошла вчера, — сказал Панюшкин в интервью Sobesednik.ru.

Много споров вызывает национальная принадлежность 108-го лауреата Нобелевской премии. Светлана Алексиевич родилась на Украине, её мама украинка, а папа белорус. 12 лет она прожила в Европе. Алексиевич имеет белорусское гражданство и пишет по-русски.

[:image:]

Литературовед, литературный критик, радиоведущий Николай Александров объяснил Sobesednik.ru, что Светлана Алексиевич принадлежит советской русскоязычной культуре. Она — ученица Алеся Адамовича и Василя Быкова. Однако несмотря на то, что Алексиевич вышла из советского пространства, её художественный пафос заключается в освобождении от «коммунистического рабства и от советского ужаса», отметил наш собеседник.

— В каком-то смысле это возвращение к Солженицыну через голову Бродского. Алексиевич как будто не говорит от себя. Она рассказывает истории других людей. Её голос как будто незаметен среди голосов тех персонажей, которые предстают на страницах её книг. Её писательская скромность уникальна. Для неё мальчик, который размышляет в блокадном Ленинграде, съесть ему котлетку или не съесть, гораздо важнее, чем множество слов, которые обрамляют этот удивительный дневниковый рассказ.

[:same:]

Эта дневниковая подлинность, исповедальность для неё и есть тот феномен, который нужно обнаружить и явить миру. Она не случайно говорит о себе, что она писатель уха: она слышит те голоса, которые в мире раздаются, и доносит их, оформляя их литературно, придавая им другое измерение. Книги Алексиевич, несмотря на то, что они документальны, имеют художественное измерение по силе своего воздействия, — рассказал Николай Александров.

Александров назвал 14-ю женщину-лауреата Нобелевской премии гуманистом новой эпохи. По словам литературоведа, её нравственная позиция совершенно понятна Европе. Она не региональный, а общенациональный автор:

— Она пишет о человеке страдающем, о человеке, которого не замечает государство, который остаётся один на один со своей болью. Книги Алексиевич, особенно «Цинковые мальчики» и «Чернобыльская молитва», абсолютно безысходны. Человек оставлен наедине со своей смертью, ему никто не поможет. Пафос Алексиевич абсолютно не советский. Вот существует человек, его конкретная судьба, его частная боль, его частное страдание. О ценности личности пишет Алексиевич.

[:rsame:]

И то, что премию вручили именно в этом году, — это знак и символ. Мир снова охвачен войнами. В жертву политическим абстракциям снова приносятся конкретные человеческие жизни. Если в этой ситуации не услышать боль частного человека, то это есть приближение всеобщей катастрофы, — заявил Николай Александров в разговоре с Sobesednik.ru.

В свою очередь, Валерий Панюшкин не посчитал возможным обвинять Нобелевский комитет в политизированности. С его слов, Светлана Алексиевич получала одну премию за другой задолго до последних мировых событий. Войны в Украине и Сирии едва ли непосредственно повлияли на решение литературного жюри в Стокгольме, считает литератор.

— Если бы Нобелевский комитет хотел бы дать премию какому-нибудь российскому оппозиционеру, то премию следовало бы дать Дмитрию Быкову. А премию дали Алексиевич, которая, во-первых, не российский писатель, а белорусский. А во-вторых, книжки её не про Украину и Сирию, а про судьбу, страдания, любовь. Давайте не будем считать Афганистан, с которым сейчас сравнивают Сирию, современной темой. Этак мы и Финскую войну посчитаем злободневной темой, потому что Россия вторглась в маленькую сопредельную страну, как и сейчас. Аналогии, конечно, есть. Но в том-то и чудо, что её книги одновременно и вечные, и злободневные. Лев Толстой написал войну 1812 года, а она до сих пор злободневная, собака, — сказал Валерий Панюшкин.

[:wsame:]

[:wsame:]