Как солист Rammstein спровоцировал погром в Москве

На автограф-сессии с Тиллем Линдеманном фаны били секьюрити, а солист Rammstein взирал на это с невозмутимым спокойствием.

Понятно было, что на встречу с вокалистом и автором текстов песен легендарной группы Rammstein Тиллем Линдеманном (который приехал в Москву продвигать свой новый, на этот раз сольный проект Lindemann, нехитро названный в его честь) придет много фанатов, но реальность превзошла даже самые смелые ожидания организаторов. Поклонники Линдеманна, для которых, как я позже поняла из разговоров, он по-прежнему остается прежде всего главной частью «Раммштайна», заполонили весь третий этаж «Авиапарка», самого большого торгово-развлекательного комплекса в Европе, еще с утра, несмотря на то, что встреча должна была начаться только вечером. Те, кто приехал в «Медиа Маркт» даже за пару часов до начала, уже не могли попасть внутрь — в невероятно плотную толпу фанатов не мог вклиниться ни один новый человек на протяжении нескольких десятков метров!

Мне удалось пройти внутрь магазина, спустившись по лестнице через его верхний этаж, куда пускали выборочно только тех, кому удавалось убедить охрану, что он пришел вообще-то за покупками, а не Тиллем. Внутри было гораздо свободнее, но народу стояло тоже прилично. Организаторы устроили из железных заграждений что-то вроде коридора для прохода любимца публики к месту автограф-сессии. То есть он должен был как-то сначала обойти толпу снаружи (по оценке моей и охраны, собралось там несколько тысяч человек, не меньше), попасть в этот коридор, по одну сторону которого стояла я, пройти по коридору к приготовленному для него столу.

[:wsame:]

Толпа все напирала на заграждения со всех сторон, охрана то и дело успокаивала особо возбужденных, Тилль все не шел, а я в ожидании познакомилась с одним из фанатов группы, бледным юношей, внешний вид которого выдавал в нем приверженца крайних взглядов.

— Ты националист? — так и спросила его я в лоб.

— Ну почему сразу «Раммштайн» слушают одни националисты, — ответил он и, судя по улыбке, совсем не обиделся. — Но да, я нетолерантно отношусь к выходцам из Средней Азии и Кавказа. И еще поляков не люблю, — добавил он.

— А к чернокожим нормально относишься? — уточнила я.

— Да, негры хорошие, — улыбнулся парень.

— А я наполовину армянка, то есть папа мой как раз с Кавказа, — сразу предупредила я.

— Нет, ну армяне — они христиане, как и мы, русские. Так что вот, — промямлил он и, как мне показалось, смутился. — И вообще я на людей так сразу и просто не бросаюсь, — успокоил он. — Не бойся. Не отходи от меня. Давай ждать Тилля вместе.

[:image:]

Помолчали. Толпа снаружи тем временем начала просто бесноваться. Кому-то почудилось, что немец уже идет где-то там по коридору (а может, он и шел, но сквозь плотную массу людей ничего никому толком не было видно), и фанаты стали напирать на ограждения и охранников. Причем чего фанаты хотели этим добиться, непонятно: к Тиллю, с какой бы стороны он ни шел, это их нисколько не приближало. Это скорее были нервы.

[:wsame:]

Охранники, естественно, теснили толпу обратно, но толпа, словно обезумев, напирала все активнее. Кто-то в первом ряду даже ударил пару раз охранников, а те не могли ответить, так как не могли разжать руки — иначе это людское море вылилось бы прямо в коридор, приготовленный для Тилля, и он бы там уже никогда не прошел. Поняв, что сдачи охранники физически дать не могут, фанаты начали драться с ними и истошно визжать. Это было по-настоящему страшно. «Медиа Маркт» срочно бросил на подмогу всех своих сотрудников — обычных работников зала, кассиров, короче, всех. Они сцепились за руки, поставили еще железных ограждений и только так еле-еле сдерживали безумный напор. Эти ребята, не по своей воле оказавшиеся по одну сторону баррикад, смотрелись так трогательно, что наш отсек, который вел себя абсолютно спокойно (но нам и ломиться-то было некуда), стал скандировать: «Брат за брата! Брат за брата!» А Тилля все не было на горизонте.

— Прости, пожалуйста, мне так стыдно стало, — вдруг сказал мне мой «нетолерантный» знакомый. — Ты, я смотрю, красивая такая девушка, и общаться с тобой интересно, ты столько всего рассказала. Я тебя ни в коем случае не хотел обидеть. Я про тебя лично ничего плохого не имел в виду.

— Но все равно эти слова про кавказцев и прочих звучат очень неприятно, — заметила я.

— Я больше не буду так говорить. Можно, я тебя кофе угощу потом, когда все закончится?

— У тебя же вот девушка рядом стоит.

— Нет, это подруга просто. А девушки у меня нет.

[:wsame:]

Но нам не суждено было продолжить этот, так сказать, неожиданно начавшийся (с похода на «Раммштайн»!) процесс перевоспитания юноши с нетолерантными взглядами — наконец-то где-то прошел Тилль (и не мимо нас, как планировалось), толпа вырвалась из-за ограждений, заполонила собой вообще все, мы потеряли друг друга, а в магазине начался полнейший хаос. Оказывается, Линдеманна, оценив реальное положение дел, провели другим коридором, где его никто особо и не ждал. И воочию его увидели человек десять случайных счастливчиков, которые оказались в том месте только потому, что все остальные ждали совсем в другом. Одна из тех, кто увидела его вот так внезапно, юная девушка, натурально билась в истерике — кричала, причитала, крупные слезы катились из ее глаз, а стоявшая рядом мама ее успокаивала. И я решила, что случилось страшное — Тилль прошел мимо дурехи, а та растерялась и не успела с ним сфотографироваться.

— Нет, нет, нет, я его поцеловала, поцеловала! Увидела и поцеловала! — продолжая истерить, сквозь слезы объяснила мне девушка.

[:image:]

«Вот что бывает, если поцелуешь "Раммштайн"» — поняла я и решила, что если прорвусь-таки к Тиллю, целовать его ни за что не буду. А вообще фанаты его, как я заметила, обожествляют. Остальные, кто там стоял, до него только дотрагивались, словно получая таким образом благословение.

Тем временем в «Медиа Маркте» стало совсем плохо и безнадежно. Тилля куда-то посадили, но не то что пробраться к этому месту — даже найти его не представлялось никакой возможности: везде были люди, и они закрывали обзор друг другу. Я встала в какой-то отсек, решив, что это и есть очередь. Вокруг меня тоже так думали. Стояли мы, стояли и поняли, что стоим-то в никуда. Что из этого отсека нет выхода — он кончается заграждением и охраной, ограждение это снять невозможно, — мы стоим в тупике. И таких вот «слепых» отсеков в магазине было штук десять, и фанаты набились в них, не понимая, куда стоят и что выхода оттуда не будет. Когда кто-то из отсека все же это понимал, он по цепочке передавал остальным (вот же ведь солидарность), и по магазину шла хаотичная миграция фанатов. Все искали тот самый отсек, который вел к Тиллю. Но найдя его, становились еще грустнее: туда уже больше никого не пускали.

Людей набилось больше, чем селедки в бочку, и становилось ясно, что даже там не все достоят до конца — автограф-сессия просто закончится раньше. Но никто не хотел сдаваться и уходить. Особенно те, кто даже и в этот-то отсек не попал: фанаты лезли на стеллажи с CD-дисками, просто растаптывая их, пытаясь перебраться «на ту сторону». Охрана и персонал не обращали на это никакого внимания — не до того было.

[:wsame:]

Мне же удалось пройти к Тиллю почти сразу. Выглядел он полной противоположностью своим фанатам — абсолютно спокойный. Даже какой-то равнодушный, грустный и вялый. Происходящее вокруг, казалось, нисколько его не волновало. Он молча подписывал автографы: фанатов просили не задерживаться и не делать никаких фото, включая селфи. Но я, конечно же, не устояла — зачем он мне нужен-то без разговоров и снимка на память!

[:image:]

Тилль, несмотря на апатичность, оказался довольно дружелюбным: по моей просьбе сам сделал селфи, причем, похоже, это был первый его опыт — он не знал, как поворачивать камеру и на какую кнопочку на экране нажимать. Он признался, что в новом проекте его привлекает больше всего то, что теперь он будет петь на английском, который очень любит и хорошо знает, а не на немецком, выступать на котором ему порядком поднадоело. Но от фирменного провокационного стиля он все равно не откажется, так как не видит в нем «ничего омерзительного». То есть, как я поняла из этой короткой, но информативной встречи, это будет такая уменьшенная версия «Раммштайна», только на языке международного общения. Заправлять там всем опять же будет Тилль, и в душе он понимает, что все равно для всех этих тысяч людей останется тем самым «главным из "Раммштайна"».

Тысячи людей тем временем по-прежнему намертво стояли к своему кумиру и не собирались расходиться или сдавать позиции. В «Медиа Маркте» валялись диски и другой товар, а охрана все так же вынуждена была сдерживать людской поток. Главное месиво было у главного входа в магазин — даже просто внутрь уже перестали пускать, и люди уплотнялись настолько крепко, что попирали законы физики. Кому-то становилось плохо, но вывести человека из этой жути не представлялась никакой возможности. В конце концов людям даже стали раздавать воду — сначала в пластиковых стаканчиках, потом давали целые бутылки. Все бесплатно, разумеется. Давали те самые охранники тем самым людям, что еще час назад их дубасили в безумном порыве, а сейчас обмякли, устали. Те, кому удалось в числе первых попасть к Тиллю, со смехом обходили всю очередь к нему — она опутала абсолютно весь гигантский третий этаж здания всего торгового центра, спустилась на второй, запуталась там. Конца ее я так и не нашла! Его не было! Люди все шли и шли, стояли и стояли, отказываясь понимать, что ну не дойдут они до конца — все равно он уйдет раньше.

[:image:]

— Пи...ц! Пи...ц! — вяло кричали одни, а другие подхватывали.

Никакой тебе Mutter, только мат и тоска. А Тиллю это, похоже, все-таки нравилось. Он с таким вниманием осматривал каждого своего фаната, словно доктор, пытаясь определить, как его старая музыка повлияла на этих людей, и загадывая, как повлияет новая...

Дорогие читатели «Собеседника»! Наверняка и среди вас есть те, кто был в этой мясорубке и не получил заветный автограф. А может, у вас вообще не было возможности быть на этой встрече в Москве. Автор материала, к счастью, не бьется в истерике при виде «Раммштайн», поэтому хочет отдать автограф Линдеманна (и его напарника по новой группе, предводителя Hypocrisy и Pain Питера Тагтгрена) тому, кому они нужнее. Напишите на love-sobesednik@mail.ru, на какой хороший поступок или благое дело вас вдохновило творчество «Раммштайн». Автографы (они у нас в одном экземляре) мы отдадим автору самого интересного рассказа из числа первых двадцати присланных. Удачи!

[:wsame:]