Телешоу "Три аккорда": нервы, слезы и понятия
Проект «Три аккорда» на «Первом канале» – неожиданный. На фоне качественного и популярнейшего «Голоса» и фееричного, зрелищного «Точь-в-точь» канал вдруг обратился к русскому шансону – жанру, который в иерархии музыкального искусства стоит низенько-низенько
Проект «Три аккорда» на «Первом канале» – неожиданный. На фоне качественного и популярнейшего «Голоса» и фееричного, зрелищного «Точь-в-точь» канал вдруг обратился к русскому шансону – жанру, который в иерархии музыкального искусства стоит низенько-низенько.
Однако в первой останкинской студии, где проходят съемки, понимаешь, что при желании можно облагородить даже русский шансон. Правда, для этого его концентрацию нужно уменьшить раз эдак в пять, разбавив поп- и рок-музыкой и сохранив антураж – жюри из мэтров шансона, игральные карты вместо баллов (туз – 5, король – 4 и т.д.) и шутки-прибаутки.
[:same:]
«Ты конкретный упырь жанра»
– Таганка! Ночи, полные огня! Таганка! Зачем сгубила ты меня? – До «мотора» еще минут двадцать, а зрители нестройными голосами репетируют классику шансона, которую в финале должен спеть член жюри Михаил Шуфутинский.
– Здесь кричим «Браво», овации, – инструктируют публику. – Топать и свистеть нельзя – будет брак по звуку. А здесь пять раз кричим «Молодец!»
Публика реагирует вяло, и после пары номеров девочки, руководящие массовкой, едва не переходят на феню:
– Хватит спать! Вы визжать умеете? Кто не умеет – сразу домой без оплаты. Попкорна тут у нас нет. Мужчины, может быть, я не в вашем вкусе, но сейчас смотрите на меня! Что вы, как одинокие сайгаки?
[:image:]
С жюри тоже не сказать чтобы сюсюкаются.
– Вы же научите новенького? – директор музвещания «Первого» Юрий Аксюта показывает Любови Успенской, Александру Новикову и Трофиму на дебютанта жюри Шуфутинского, но в итоге инструктирует сам: – «Это полное г...но», «Ты конкретный упырь жанра» – так в кадре говорить нельзя. Анекдоты какие-то, шутки между собой – это да. Атмосфера должна быть. Перебивать тоже не надо, но вступать в дискуссии можно, сказать: «Новиков, я с тобой не согласен». С ним обычно никто не согласен.
По закулисью скромно бродит Владимир Кристовский из группы «Уматурман». С пером в голове: приготовил «Песенку настоящего индейца», которая считается рок-классикой, но никак не шансоном.
– Не сам выбирал, мне эту песню дали. Я им предложил: давайте я лучше спою «Человек и кошка» того же Чистякова. Но сказали: нет.
[:rsame:]
Кристовский в итоге на «Индейце» и погорел, хотя выступил эф-фектно.
– Эту песню я не люблю и не очень понимаю, – сказал Шуфутинский и поставил «короля», «потому что песня не нравится». Ближе к финалу мэтр, однако, извинился: дескать, был не прав, что стал песни оценивать.
У шансонного жюри вообще свои понятия. Тот же Михал Захарыч, например, обмолвился, что, мол, «не сужу вокальное исполнение». Неважно это, дескать. Бедная Настя Спиридонова, пришедшая в «Три аккорда» из «Голоса»...
Кто опустил Апину
– Зачем так стрелять? – испуганно вздрагивает за сценой в перерыве конкурсант Дмитрий Харатьян.
Это не бандитская разборка, просто кто-то из подтанцовки лупанул петардой. Харатьян бежал за лекарством для горла: «Если не брызнуть, у меня голос не разойдется». Брызнул. И разошелся:
– Вроде понимаешь, что это шоу и оценки не важны. Но, конечно, реагируем. А вообще мы здесь, чтобы расширить стерео-тип шансона как блатной песни. Это ведь народная песня.
Харатьян ушел петь «народную песню» «Загулял», написанную Олегом Газмановым, а незабвенная Алена Апина в халатике в цветочек ходила по коридору из угла в угол.
– Волнуетесь?
– Не сейчас, пожалуйста! Мне скоро на сцену выходить!
О как! Уж не «Тоску» ли Пуччини споет? Через полчаса в стиле своей «Электрички» Алена конкретно гнала со сцены телегу: «Чё ты гонишь, мусор, шнягу не по делу? Чё ты паришь мне про нары и конвой?.. Хоп, мусорок, не шей мне срок...» Когда Апина села за тюремную швейную машинку, Шуфутинский расплылся в улыбке.
[:image:]
Главным экспертом выступил Новиков: «Образ Нади Толоконниковой, вышедшей на свободу, – это очень хорошо!» Алена с трудом сдержалась, чтобы не перекреститься. Как и ведущий Максим Аверин, когда Александр изрек: «А вот глядя на вас, я понял, что у Ходорковского есть достойная замена».
Немудрено, что песню «Хоп, мусорок» разобрали подробно: чай не «Индеец» какой-то.
– Эту песню написал человек, который никогда не сидел в тюрьме! – бушевал Новиков. – Ботаник! Блатующий! Эта песня настолько убогая и бездарная, что опустила исполнительницу! Ставить за эту песню «туза» я не имею морального права!
...Ирина Дубцова волновалась меньше Апиной. Но когда выступавший перед ней Александр Маршал спел розенбаумовскую «Вещую судьбу» так проникновенно, что закончил со слезами на глазах и еще какое-то время не мог говорить, Дубцовой стало не по себе.
– Ну как так можно? Мне стыдно идти! – с ужасом смотрела Ирина на экран.
– Да ладно, разбавишь как раз! – успокаивали ее соратники, но аргумент был слабым: «разбавлять» надо было песней Верки Сердючки «Все будет хорошо».
После исполнения сердючкиного хита Ирина стояла на сцене и... ревела, аки Маршал. Ей сделали шикарнейшую рок-коду. И хотя жюри снова проявило свою «компетенцию» («Непонятно, зачем это»), тем не менее комплиментами и «тузами» завалило.
И то верно: если артист первоклассный, его никакой Сердючкой и никаким «блатняком» не испортишь. Наверное, и в этом тоже тайный смысл «Трех аккордов».
