Виктор Батурин: То кризис разорит, то Рудковская...

Долги отдам

– Виктор Николаевич, финансовые проблемы из-за кризиса?

– У меня в бизнесе до развода вообще долгов не было, я все кредиты отдал перед кризисом. Это больше 100 миллионов. Но в связи с тем, что развод продолжался почти год, накопились какие-то обязательства, которые можно назвать долгами. Все, что есть в сводном исполнительном производстве, если не считать 5 миллионов долларов Рудковской по брачному договору, – штрафы, пени, невыполненные обязательства по какому-то строительству и еще что-то. Это чисто коммерческие санкции за то, что я целый год не занимался бизнесом, так как он был приостановлен.

– Яна – главный кредитор?

– Самое смешное, что Рудковская не получила половину имущества, которую пыталась отвоевать. Всего-то ей достанется 5 миллионов, которые могла бы иметь и год назад без скандалов. Те, кому я еще должен – это мои партнеры, на переговорах я согласился с суммами, которые мне предъявляли. Я их закрепил нотариально. Но получать свои деньги путем ареста квартир, моих особняков и т.д. – это был выбор Рудковской. К сожалению, все остальные тоже оказались заложниками.

– Могли отдать без приставов?

– Когда они пришли описывать имущество, я сказал: снимите арест, и я плачу деньгами. Они заявили, что арест снимут только после оплаты. Но я-то знаю, где живу: при таком раскладе придется платить два раза. Вот я всех и пригласил встать в очередь. С партнерами договорился, что они в любом случае финансово не пострадают. И как видите, кроме Рудковской, никто не выступает.

Открою детсад

– Вы банкрот?

– Кому жемчуг мелкий, а кому супчик жидкий. Если говорить о моих потребностях, то они никак не изменились – расходы те же. Вот в связи с тем, что Рудковская пишет на меня всякие заявления в милицию, пришлось пока на прикол поставить личный самолет. Мне указали, что нехорошо на нем летать, пока я ей должен. Ну, как скажете, буду летать первым классом.

– «Бизнес приостановлен» – значит, закрыт?

– Приостановить – решение суда. Я в бизнесе многое попробовал и буду заниматься только тем, что мне интересно. Может, и резко его сокращу. А может, вообще открою детский сад, стану директором и буду заниматься воспитанием детей. Свои потребности и членов семьи я обеспечу. Что же мне теперь – не спать ночами, становиться заложником денег?!

– Заводы ушли за долги?

– Когда закончились суды, в январе 2009 года я написал письмо в Службу судебных приставов, где предложил добровольно забрать мое имущество и даже очередность поставил, как реализовывать. Они, правда, меня не послушали, отсюда и затяжка сроков, уже давно могли все это реализовать. Я предлагал начинать с пищевых заводов, элеватора – объектов, которые нормально стоят, котируются на рынке. Есть векселя организаций, которые мне должны. Но им, наверное, интереснее продавать московские квартиры.

– В Калужской области переживают, что так называемый дом Наполеона пойдет с молотка. Говорят, что новый собственник вряд ли займется восстановлением.

– Дом остался только потому, что я его под крышу подвел, он бы так разрушился давно. Если государству не нужно, то почему я должен переживать?! Понятно, что с этого особняка они не разбогатеют. Вопрос элементарный, не стоит выеденного яйца, а у нас интерес представляет только дача в Жуковке да квартира на Тверской. А дом Наполеона никому не интересен, хотя там бывали три императора! Как сказал наш Патриарх: от осинки не родятся апельсинки. У меня и поместье Барклая-де-Толли арестовали приставы. Там уже все рамы повыламывали. Почти законченное поместье, в которое я и памятник Толли привез, рушится, они его не охраняют.

У детей бойкот

– Рублевский дом теперь принадлежит вашей последней жене Илоне и дочери Тамаре. Его пытаются тоже продать. Супруга не устала воевать?

– У Илоны отрицательные эмоции существуют, как у любого нормального человека. У нас народ привык: то немцы сожгут, то кризис разорит, то Рудковская. С точки зрения закона за него не надо воевать, он уже не мой. Согласно нормам семейного законодательства, в момент рождения дочери, как было записано у нас при выездной регистрации брака в брачном контракте, право на этот дом перешло моей жене. То, что она формально не может сейчас его зарегистрировать из-за каких-то происков приставов, ничего не меняет в ее статусе.

– Вы пытались повлиять на ситуацию?

– Мое дело – чтобы зло было наказано. Рудковская пока свои 5 миллионов не получила, и я этим удовлетворен. Надеюсь, что никогда не получит. Не из-за того, что я жадный. Я же должен за свои нервы компенсацию получить: она ни шиша не получит по брачному контракту, все имущество кончится, а денег не хватит… например.

– Вы же с ней продолжаете судиться из-за детей.

– С юридической точки зрения на сегодня дети проживают вместе со мной, согласно никем не отмененному соглашению о месте проживания детей – заверено нотариусом, заключено между мной и Рудковской. И все эти почти три года она безуспешно пытается отменить его и получить судебное решение с определением места проживания детей с ней.

– А вы даете Яне возможность встречаться с детьми?

– Иногда она встречалась. Но дети объявили ей бойкот, когда узнали, что она в суде оспаривает их право жить с отцом. Это их решение. Три раза приходила опека, они сказали, что хотят жить с отцом. И всего лишь одна комиссия из Красногорска, районная, написала об этом в отзыв для суда. Остальные не утруждали себя. А в Пресненском суде, где рассматривались два свидетельства о рождении сына Андрея: одно законное, второе подложное, – опека написала, что в интересах ребенка нужно признать подложное свидетельство настоящим!

– Как появилось подложное свидетельство, в котором Яна была записана матерью Андрея? Ведь он ваш сын от предыдущего брака.

– Ну, это долгая история. Появилось и появилось. Так сложилось, что других вариантов, которые бы удовлетворяли Яну, на тот момент у меня не было. Просто когда она подала в суд это свидетельство и написала, что у нас от брака двое детей, я не выдержал. Нельзя же все купить, подделать и оболгать. Есть у нас сын Коля, давай в суде защищай права по этому ребенку, если считаешь, что я не так все делаю!

– Кто бы из вас ни выиграл эту войну, не боитесь, что у детей от ваших разборок останется травма на всю жизнь?

– Я как могу их ограждаю от этой информации, но сама Рудковская ведет очень активный образ жизни. Чем старше они становятся, тем все сложней. Они с компьютером на «ты», все читают, и неприятно наблюдать некоторые ее образы. Правда, сейчас они учатся в Британской международной школе, где одни иностранцы и преподавание ведется на английском языке. Я нашел такой оазис: мы переехали в «Росинку», и они там ходят в школу, так что эту тему как-то сняли.


дебет-кредит

Общая сумма долгов Батурина составляет  53 млн $. Среди кредиторов: банки ВТБ, ЛОКО-Банк и Россельхозбанк, компании «Грантъ», «Парк-Сервис» и «Велес Агропродукт». В список арестованного имущества вошли недвижимость в центре Москвы, Сочи, Калужской и Белгородской областях, автомобили Mercedes, Porsche и Land rover, коллекция сочинений о Наполеоне Бонапарте и пр. Докризисные финансовые показатели принадлежащих Батурину компаний не раскрывались, однако сам он в 2007 году оценивал свои активы в  250–500 млн $.


прямая речь

«Я думала, что Батурин должен только мне и ВТБ, а оказалось, что претензии к нему предъявили 24 кредитора! На сегодня он выплатил только десятую часть своих долгов… Все основные ликвидные объекты Виктора Николаевича – дома и квартиры – уже проданы. Остались только неликвидные, которые не смогут покрыть его долги», – рассказывает Яна Рудковская о финансовом положении своего бывшего мужа.

О детях, 7-летнем Николае и 8-летнем Андрее, Яна не может говорить спокойно: «Я думаю, что все матери меня поймут. Я никогда не переставала бороться за сыновей и никогда не оставлю их такому жестокому и неадекватному человеку, как Виктор Батурин. У него сейчас конфисковано все, нет ни квартиры, ни жилплощади. Как он будет воспитывать детей?»