Пьер Ришар: В молодости я был застенчивым и заикался

С легендарным комиком «Собеседнику» удалось пообщаться на международном кинофестивале «Харьковская сирень», где по задумке организаторов на него была возложена почетная миссия отбирать лучшие фильмы. На самом же деле два дня он подвергался атакам местного бомонда в режиме нон-стоп. Все пытались поближе подобраться к звезде и продегустировать вино «имени Ришара» в компании с производителем. Не избалованного в последнее время повышенным вниманием француза это вовсе не напрягало. Казалось, он был готов распахнуть объятия любому и с радушной улыбкой воскликнуть: «Ну, здравствуй, дружище!»

В России Чехова играть не осмелюсь

– Мсье Ришар, вы ведь не в первый раз на Украине?

– Да, я уже был в Киеве в 1998 году вместе с женой. Помню, тогда мой приезд совпал с визитом президента США Билла Клинтона. Сейчас вот я в Харькове, а Клинтон давно уже не президент, моя жена по-прежнему остается моей женой. Это говорит о том, что жизнь актера намного дольше жизни политика.

Но самое интересное – на Украине и в России я известен больше, чем на родине. Я столкнулся с этим, еще когда впервые приехал в Россию. До сих пор не понимаю, в чем тут дело.

– Кстати, слышала, вы мечтали сыграть чеховского дядю Ваню…

– Наверное, эту роль я сыграю в семейном кругу. Потом представлю работу своим друзьям, после этого – в небольшом театре в Париже. Я слишком уважительно отношусь к творчеству Чехова, чтобы позволить себе сыграть одну из ролей по его произведениям, не будучи уверенным в своих силах. Вот когда буду уверен – тогда да. Только в России я, наверное, не осмелюсь играть, поскольку там и без меня есть много хороших актеров.

– Недавно мы отметили 65 лет со дня Победы над фашизмом. Может, помните что-то о тех далеких временах?

– Я был тогда еще маленький, жил с матерью в небольшой деревеньке. Помню, стою на дороге, вижу: едет мотоцикл. Останавливается возле меня, оттуда сходят два человека и угощают меня шоколадкой. Тогда я впервые в жизни увидел немцев. Они развернулись и уехали, а моя мать подбежала, выхватила шоколадку, вышвырнула ее и дала мне подзатыльник. Видимо, она подумала, что шоколад может быть отравлен. А еще была история – мы с двоюродным братом развлекались тем, что спускали из открытого окна второго этажа деревянный кий, привязанный на веревке, и размахивали им над головами прохожих. Однажды во время наших игр по аллейке проходил немецкий офицер, и мы этой деревяшкой сбили ему фуражку. Немец был ошарашен, поднял голову вверх и пытался понять, что произошло. Он не поленился подняться на второй этаж, постучал к нам. Моя тетка открыла дверь, что-то ему объясняла, а после того как он ушел – закрыла за ним дверь и упала в обморок. Такие вот воспоминания.

– Вы уехали в Париж учиться актерскому мастерству в 18 лет. Каким вы тогда были?

– Я был тогда довольно застенчивым молодым человеком, поэтому иногда заикался, что не очень хорошо для актера. С другой стороны, именно заикание в дальнейшем мне и помогло – на него наложились другие приемы, и это был мой личный способ самовыражения. И наверное, поэтому мне всегда нравились сценарии, где приходилось меньше говорить, а больше использовать язык жестов и телодвижений. У меня это всегда хорошо получалось.

Депардье хорош, но рука – тяжелая

– Просто интересно, в комедии «Укол зонтиком» сцену с зонтиком долго репетировали?

– В то время я активно занимался танцами, и это очень помогло. Хотите, я сейчас попробую повторить трюк? Зонтик есть? На самом деле я долго думал, соглашаться ли на съемки в этом фильме. В конце концов дал добро, хотя бы потому, что фильм снимался в лучшем отеле Сен-Тропе. Там же я и жил несколько дней.

– Вы говорили, что один из ваших любимых фильмов – «Невезучие». А почему?

– Потому что сниматься в этом фильме с Жераром Депардье было сплошным удовольствием. Причем меня никогда так сильно не били, как на съемках этой ленты. В то время я весил 75 кг, а Депардье – 85, и у него была очень тяжелая рука. Когда он давал подзатыльник или хлопал по плечу, казалось, что меня бьют трехкилограммовой гирей. А поскольку каждая сцена требовала до 20 дублей, я вынужден был сносить все эти побои. При этом я довольно рассеянный, и каждый новый удар был для меня неожиданным. И все же мы весело провели время.

– Наверняка и «допинг» принимали перед съемками?

– Если помните, в «Невезучих» была сцена с вращающейся дверью. Перед съемками Депардье опрокинул несколько рюмок водки и очень быстро опьянел. Когда режиссер крикнул: «Мотор!», Жерар несколько раз попытался войти в эту дверь, но давал полный круг и выходил обратно на улицу. Режиссер остановил съемки. Сцену с трудом пересняли, Депардье наконец проник в помещение, подошел ко мне и наступил мне на руку. Я заорал от боли, причем совершенно искренне. Режиссер снова остановил съемки. Со стороны это было, конечно, смешно.

Далее по сценарию Депардье должен был приподнять меня с земли и сказать: «Носильщик багажа». Но у него ничего не получалось – язык заплетался. Тогда Франсис Вебер, режиссер фильма, спросил меня: «Он что, выпил?» Я ответил: «Конечно же нет!» Но запах, стоящий в холле, где проходили съемки, говорил о многом. Это был единственный случай, когда с Жераром приключился такой курьез.

Бутылка вина – не болит голова

– Говорят, именно Депардье и подвиг вас к занятию виноделием…

– Да-да, он как-то сказал: «Пьер, мы ведь с тобой каждый день приговариваем по несколько бутылочек молодого винца. Зачем платить кому-то? Давай делать свое вино!»

– Сами что-то делаете на винограднике?

– Нет, руками не делаю ничего. Ведь виноделие – это очень трудоемкий процесс, который требует профессионального подхода. Но когда приходит время смешивать сорта винограда и пробовать напитки – тогда подключаюсь я и делаю это вместе с дегустатором.

– Нам не планируете поставлять свое вино?

– Поставками и договорами занимается моя сестра Виктория. Одно время меня атаковали российские бизнесмены, хотели организовать поставки, открывать какие-то винные бутики под моим именем. Я вроде и не против был, но как-то все сошло на нет. Кстати, я и сюда привез свое вино для дегустации. Если понравится и приживется, будет хороший повод приезжать почаще.

– Доходы от продажи вина – основная составляющая семейного бюджета?

– Мы сейчас производим около 80 тысяч бутылок в год. Вообще-то это не так много, но вполне хватает, чтобы не бедствовать.

– Сами вино любите?

– А как же! Правда, если 20 лет назад я мог выпить бутылку-две и при этом нормально себя чувствовал, а утром бодро шел на какие-то важные встречи, то сейчас уже выпиваю намного меньше. Иначе с утра придется собирать себя по частям.

Не гурман, не повар, не певец

– Какие у вас любимые блюда?

– Я непривередлив в еде. К примеру, когда летел сюда, в самолете ел самую обычную пищу – рис, курочку, салатик. Люблю морепродукты – сегодня в гостинице меня кормили шикарным блюдом из кальмаров. А еще я чертовски люблю ваш украинский борщ, обязательно его здесь отведаю! Кстати, сам я совершенно не умею готовить, поэтому часто обедаю и ужинаю вне дома. Я знаю все парижские рестораны, пробовал блюда разных кухонь мира, даже самых экзотических.

– Кроме всего прочего, вы выпустили еще и несколько дисков со своими песнями.

– Я действительно записал два или три диска, но сейчас не могу вспомнить даже двух фраз из тех песен, которые пел. Какой после этого из меня певец!

– А чем занимаетесь в свободное время?

– Люблю путешествовать и знакомиться с людьми, люблю теннис, лыжи, много занимаюсь подводным плаванием. Я вообще обожаю воду. А еще каждое утро – пробежка.

– Если бы можно было совершить какой-то аморальный поступок, о котором назавтра все забудут, что бы вы сделали?

– Наверное, ограбил бы банк. Есть у меня такая мечта.

Рубрика: Интервью

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика