13.07.2010

17-летняя Рита-Маша Вишвенко: Хочется еще походить

Уже больше года Рита Вишвенко и ее мама Лена живут в Российской детской клинической больнице. Ехать им некуда – их дом на острове Русский разграбили, да и не могут они уехать – Рита, в прошлом году пережившая пересадку почки, прикована к инвалидной коляске болезнью, с которой врачи пока ничего не могут сделать.

Уже больше года Рита Вишвенко и ее мама Лена живут в Российской детской клинической больнице. Ехать им некуда – их дом на острове Русский разграбили, да и не могут они уехать – Рита, в прошлом году пережившая пересадку почки, прикована к инвалидной коляске болезнью, с которой врачи пока ничего не могут сделать.

«Как зовут вашу дочь?»

Вообще-то 17-летнюю обитательницу палаты №22 никто в отделении пересадки почки Ритой не называет. Для всех она – Маша. Два года назад у нее отказали почки, 5 суток девочка была при смерти, а когда вышла из реанимации...
Нет, все было не так. Рита Вишвенко из реанимации не вышла. Объяснить это просто и одновременно очень трудно. Не вышла, потому что больше не могла ходить. Не вышла, потому что Риты не стало – появилась Маша. Девочка Маша, которая сидит передо мной в инвалидном кресле и рассказывает, как все так получилось.
А получилось все просто. Когда Рите Вишвенко было 5 лет, она заболела пиелонефритом. Врачи его вылечили, и про болезнь все забыли. На семь лет – в 12 лет Рита снова попала в больницу с воспалением почек.
– Мы живем на Русском острове во Владивостоке, – объясняет ситуацию Лена, ее мама. – Там у нас автобусов нет, и детям приходится много ходить пешком. Они в школу по 3–4 километра ходят по ветру, им…
– …в спину дует, – подхватывает Маша. Они с мамой говорят по очереди – одна за другой договаривает.
Когда в ноябре 2008 года мама везла заболевшую Риту на пароме с острова на материк, обе думали, что это ненадолго – подлечат и назад отпустят. Но врачи нашли у Риты хроническую почечную недостаточность, в феврале ей дали инвалидность, а через год мама снова везла ее на пароме в больницу. Только Рита была уже без сознания – у нее отказали почки.
– У нас тогда все гриппом переболели, Рита тоже, – вспоминает Лена. – А ей болеть нельзя было. 14 февраля начались судороги, она перестала дышать. В 2 часа дня я ее откачала, в 4 приехала скорая, в 6 нас забрали на паром. А зима ведь, у нас зимой паром не всегда ходит, иногда для этого специально ледокол присылают. В общем, в городе мы были только в 11 часов вечера. Врачи сказали: ни на что не надейтесь, мамочка.
Из-за отказа почек у Риты случилась уремическая кома. Она не понимала, где находится и что с ней, пыталась покончить с собой. В последний момент медсестры успели снять девочку с подоконника, она упала, и хрупкие из-за болезни кости не выдержали – сломались головки обеих бедренных костей. Только тогда об этом никто не знал.
– Переломов просто не заметили, – говорит Лена. – Положили Риту на кровать, и всё, больше она уже на ноги не вставала.
Так и получилось, что Рита Вишвенко из реанимации не вышла. Спустя некоторое время Лене позвонили из больницы и спросили, как вообще зовут ее дочь – на имя Рита она не отзывалась, и врачи подумали, что записали что-то неправильно.
– Я говорю: ну попробуйте назвать ее Марией, – рассказывает Лена. – Когда дочку крестили, батюшка почему-то сказал, что надо это имя взять. И на Машу она отозвалась. Я потом спрашивала, что произошло с Ритой, и Маша сказала: «Мама, тот человек умер».

«Лучше бы ты меня отпустила»

В мае прошлого года в РДКБ Маше Вишвенко сделали пересадку почки. Лена как донор не подошла, других кровных родственников у Маши нет. Но всего за месяц удалось найти трупную почку, которая хорошо прижилась. Маша с мамой уже представляли, как поедут домой на Русский, как увидят Машиных братьев – 6-летнего Даниила и 4‑летнего Назара, которых на время взял к себе в город их отец, как Маша снова начнет ходить, а мама перестанет плакать и как они наконец-то заживут.
Никто ведь не подозревал, что Маша не сможет встать на ноги. Ноги у нее стали болеть и слабеть уже через полгода после того, как нашли почечную недостаточность, но врачи во Владивостоке Лене говорили: что же делать, мамочка, это такая болезнь, ешьте кальций и творог.
– При почечной недостаточности практически у всех возникают нарушения фосфорно-кальциевого обмена, – объясняет Алексей Валов, заведующий отделением пересадки почки РДКБ. – Но у Маши очень запущенный случай. Нужно вовремя назначать препараты, которые предупреждают остеопороз, но этого не было сделано.
– Нам пересадили почку, через месяц направили на специальную гимнастику – мышцы восстанавливать и на всякий случай к ортопеду, а тот – на всякий случай – на рентген, – рассказывает Лена. – Сделали снимки, а там… А там сложнейший перелом. И ничего на тот момент сделать было нельзя – только что прошла пересадка и…
– Большой риск отторжения. – Мама заплакала, и Маша договаривает за нее. Она про свое состояние знает всё – все диагнозы, все лекарственные назначения, содержание всех инструкций, все показатели анализов. – Чтобы сделать протезирование сустава, нужно сначала разобраться с остеопорозом.
Что тут еще скажешь? Я смотрю на Машу растерянно, она на меня спокойно и добавляет:
– Вот такая ситуация.
Потом, провожая меня до остановки, Лена призналась:
– Маша так спокойно переносит свое состояние, что мне страшно. Когда она видит, как я переживаю за мальчиков, как мне больно, что они далеко, она говорит: «Зачем ты меня спасла? Лучше бы отпустила». И это все – без слез, без обиды, без злости. Маша как-то батюшке сказала: «Я понимаю, что таков мой крест. Но… хочется еще походить».

«Ну вы же как-то ее сюда привезли?»

Что делать с Машей, врачи пока не знают. Ей однозначно нужна замена тазобедренного сустава – без эндопротезирования она никогда не встанет с инвалидного кресла. Встанет ли после операции – тоже вопрос, который пока даже задать некому. Фонд «Подари жизнь!» сейчас ищет зарубежную клинику, которая согласилась бы оперировать Машу – ни одна еще не дала ответа.
Месяц назад Маше Вишвенко исполнилось 17 лет. Ее мама теперь больше всего боится, что ничего не решится до Машиного 18-летия. Тогда их с дочкой просто отправят домой, на остров Русский, и к лучшему в их жизни уже ничего не изменится – о них просто забудут. Им уже предлагали ехать и ждать операции по месту жительства. В одной крупной, важной, наделенной большими полномочиями инстанции Лена попросила объяснить, как везти неходячего ребенка с пересаженной почкой поездом на Дальний Восток и как потом мотаться с ним по морю с острова на материк и обратно, а ей ответили вопросом на вопрос: ну вы же как-то ее сюда привезли? Лена пробовала уехать: в июле прошлого года Машу выписали из РДКБ, и ничего не оставалось, кроме как ехать на вокзал. В поезде Маше стало плохо, и они вернулись.
Да и ехать им в общем-то некуда. Деревянный домик без отопления и удобств, в котором Лена с детьми жила на Русском, после ее отъезда разгромили местные хулиганы.
– Прошлым летом пацаны малолетние залезли, высадили окна, все разбили, мебель переломали, – говорит Лена. – Я об этом от знакомых из Владивостока узнала и уже отсюда сама позвонила на Русский в милицию, попросила хотя бы двери заколотить. Куда мы с Машей теперь? Я понимаю, что людям все равно – это же не их ребенок. Но ведь не всем все равно?

Это вы можете


Помогите дождаться операции!

Маше Вишвенко и ее маме очень нужна помощь. Если будет найдена клиника, которая согласится сделать девочке эндопротезирование, операцию оплатит фонд «Подари жизнь!» Но до этого Маше и маме еще нужно дожить. Сейчас весь их доход – пенсия по инвалидности в 7 тысяч рублей. Больше половины средств уходит на анализы и лекарства, которые Маша принимает 5 раз в день. Оставшихся 2–3 тысяч с трудом хватает на самые простые продукты, не говоря уже о том, чтобы купить одежду или фрукты для Маши, вывезти ее в город. Никаких накоплений у Вишвенко нет – до болезни дочери Лена работала нянечкой в детском саду, нет у них и родственников, которые могли бы поддержать.

Дорогие читатели, помогите Маше и ее маме дождаться операции. Любая, даже самая небольшая сумма сделает их жизнь чуть легче. Связаться с Еленой можно, позвонив в редакцию по телефону (495) 685–46–61. Для тех, кто хочет помочь – банковские реквизиты:
УДО No. 7813/01545 Донского отделения СБ РФ г. Москвы
ИНН 7707083893
р/с 30301810938006003811
БИК 044525225
к/с 30101810400000000225
42307.810.2.3811.8154405
Виноградова Елена Салимжановна (мама Маши Вишвенко)



Рубрика: Без рубрики

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика