Дмитрий Быков. Три удара колокола
Две синхронные трагедии – европейская и азиатская, 97 жертв в Смоленске и 80 в Бишкеке, – почти наверняка заслонят смерть одного человека, судьи Эдуарда Чувашева, убитого около своей квартиры в Москве в 9 утра 12 апреля. Я понимаю, что гибель высшего руководства одной страны и погромный переворот в другой способны заслонить убийство знаменитого своей бескомпромиссностью, но рядового федерального судьи. Однако эти три трагедии объединены знаковостью: последними предупреждениями их не назовешь – это уже прямая расплата. Рискну сказать, что у них одна причина: нежелание взглянуть в лицо правде, бесконечное оттягивание хоть и болезненных рецептов спасения.
Президент Польши выполнял не столько политический, сколько нравственный долг, как он понимал его. СССР не признавал Катыни, Россия признала, потом долго требовала признания обоюдной вины, скрывала документы, запутывала вопрос – хотя именно это запутывание позволяло снова и снова муссировать его, делая столь болезненным и вредя в первую очередь самой Москве. Для Качиньского было принципиально поставить в Катынском деле точку, он видел нечто символическое в том, чтобы приземлиться именно в Смоленске, отверг все предложения о запасных аэродромах и вынудил экипаж садиться в тумане. Но не постарайся обе стороны сделать Катынь столь болезненным узлом, – не было бы и всей ситуации, обезглавившей Польшу.
…Погромы в Бишкеке – реакция не только на коррупцию. Это прежде всего следствие агрессии, бескультурья и нищеты – всего, к чему скатилась экс-советская Средняя Азия. Эта Азия много врала себе и другим о свободе, а на деле погружалась все глубже в обычное воровство и невежество, и никакими революциями этого не поправишь. Об этом знал Акаев, об этом не мог не знать Бакиев, это видели Россия и Запад, и все считали, что обойдется.
Убийство судьи Чувашева через год после столь же демонстративной расправы с адвокатом Маркеловым и журналисткой Бабуровой – доказательство, что в России выросло мощное нацистское подполье, готовое действовать. Именно оно в условиях распада власти и раздрая в оппозиции может оказаться единственной организованной силой, готовой воспользоваться первой же дестабилизацией. Чувашев приговаривал активистов нацистского подполья к заключению, они после долгих угроз приговорили его к смерти, и защитить его оказалось некому. Это прямая расплата за неспособность видеть очевидное – как и катастрофа в Смоленске, и кровь в Киргизии, которой, кажется, пока не видно конца.
Вечная память погибшим. Страшный урок живым.
