31.12.2013

Джоэль Зимиан: Я переживала, что, усыновляя ребенка из России, делаю ошибку, которую уже нельзя будет исправить...

Я помню неулыбчивую женщину на паспортном контроле в Шереметьево, помню, как минут 20 она пересматривала каждую строчку в бумагах, как пожелала Алине наконец хорошей жизни. Помню, как я заплакала. Думала, что все уже кончено, но на самом деле это было только начало

Фото: Алина и Джоэль //

Американская мама, удочерившая год назад девочку из России, завершает свой рассказ о том, как изменилась за это время жизнь Алины из Красноярска.

Когда я пишу эти слова, я думаю о том, что еще год назад я была бездетной. Я полетела в Россию 19 декабря. 11 часов пути из Вашингтона в Москву, 5 часов ожидания в Шереметьево, затем ледяной Красноярск. Никогда не забуду красивых женщин, идущих в сапогах на высоком каблуке по красноярским сугробам. Ах, если бы американцы могли так стильно ходить!

Но тогда я боялась, я была в ужасе. Я двигалась, как лунатик, и не могла мыслить здраво. Я переживала, что, возможно, делаю ошибку, которую уже нельзя будет исправить. А что, если на самом деле я не хочу быть матерью? Что, если Алина возненавидит меня? Что, если…

Но это жизнь, не так ли? Мы принимаем решения, надеемся, молимся. Алина стала даром для меня, идеальным ребенком, провидением Бога. Иначе как объяснить то, что российские усыновители до меня от нее отказались. Наверное, чтобы она досталась американке. Даже наши с ней интересы совпадают: книги, искусство, балет, животные, беседы.

Разговаривать мы с ней можем бесконечно (хотя дай Алине шанс, она с кем угодно проговорит несколько часов). На прошлой неделе мы ехали на велосипеде, и она сказала: «Мама, ты мой лучший, самый лучший друг». Мое сердце чуть не лопнуло, потому что я пришла к той же мысли. Она не просто моя дочь, она мой друг, моя очаровательная, интересная, веселая и смешная подружка.

А ведь всего год назад она казалась замкнутым и тихим ребенком. Я помню, как во время долгого перелета из Красноярска в Москву она оперлась подбородком о ладони и смотрела в иллюминатор, долго, как будто созерцая великие тайны мироздания. Она и сейчас думает о тех тайнах, но только уже не молча. Я поражаюсь ее вопросам: «Если Земля движется, то почему я не чувствую это?», «Почему у тени нет лица?»...

Она по-прежнему ничего не боится и абсолютно уверена в себе. Не ноет и не жалуется, как многие американские дети. Я думаю, что люди будут тянуться к ней, когда она подрастет.

В прошлом году рождественскую ночь и последующие дни мы провели в Москве – нужно было срочно завершить оформление документов, потому что 1 января вступал в силу запрет на усыновление российских детей американцами. Подарком стало то, что мы все же уложились в срок и улетели в Вашингтон 29 декабря. Я помню неулыбчивую женщину на паспортном контроле в Шереметьево, помню, как минут 20 она пересматривала каждую строчку в бумагах, как пожелала Алине наконец хорошей жизни. Помню, как я заплакала.

Думала, что все уже кончено, но на самом деле это было только начало.

Джоэль Зимиан

Читайте также:

Выяснилось, какой субъект РФ первым в стране наложил полное вето на усыновление детей иностранцами

Павел Астахов рассказал, почему только итальянцы могут усыновлять российских детей

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика