"Собеседник" на Северном полюсе: 25 лет назад
Четверть века назад, весной 1988 года, тринадцать человек под руководством путешественника Дмитрия Шпаро шли на лыжах через Северный Ледовитый океан. Экспедиция стартовала 3 марта с мыса Арктический и 1 июня пришла к канадскому острову Уорд Хант, построив символический полярный мост между двумя арктическими державами
Четверть века назад, весной 1988 года, тринадцать человек под руководством путешественника Дмитрия Шпаро шли на лыжах через Северный Ледовитый океан. Экспедиция стартовала 3 марта с мыса Арктический и 1 июня пришла к канадскому острову Уорд Хант, построив символический полярный мост между двумя арктическими державами.
В конце апреля группа достигла Северного полюса, где и была сделана эта фотография. На ней – второй штурман экспедиции Василий Шишкарев, благодаря которому читатели «Собеседника» могли следить за полярными приключениями «тринадцати смелых».
– Этот снимок был сделан 30 апреля, – вспоминает Василий Иванович. – На Северный полюс мы пришли 26 или 27 апреля. Подошли к месту, а там шары, флаги, вертолеты, палатки полярной почты, куча гостей. Прилетели два министра – советский и канадский. Видите, весь снег вытоптан? Был устроен такой прием, что мы даже устали. Когда все улетели, мы остались своей группой, в спокойной обстановке организовали праздничный обед – его готовили канадцы (в экспедиции было четыре канадских участника. – Ред.), помню, они даже блинов нажарили. В последний день провели исследования, переобмундировались, собрали палатку, заправили рюкзаки и, уже уходя с полюса, сфотографировались. Я попросил снять меня с «Собеседником».
На мне шапка из полярного волка, но нет штормовки – значит, было довольно тепло. Что такое «тепло» на полюсе? Минус 20 и выше. Это совсем не то, что в первые дни, когда мы шли в 40-градусный мороз и ветер. Экипировка была разная – у нас брезентовая, у канадцев синтетическая. Лыжи тоже разные. У нас – «Бескиды» мукачевской лыжной фабрики. Там сделали специальную партию: если присмотреться, на лыжах видны флаги СССР и Канады и название экспедиции. В пути они, конечно, ломались. К «радости» канадцев, которые были на пластиковых лыжах, сначала стали ломаться наши. Но потом ломались и их пластиковые. В конце концов потерь оказалось поровну. У нас, конечно, был запас: одна пластиковая и одна деревянная лыжа, а еще две запасные палки. Поход был с авиационными сбросами через 20–25 дней, поэтому за три недели мы могли сломать не больше двух лыж. Кстати, на Северном полюсе мы их все обновили – старые уже сильно сточились.
На заднем плане видны собранные рюкзаки. Крайний слева – канадский. Каждый весом 50 кг независимо от комплекции хозяина. У нас все было по-коммунистически, поровну.
На груди у меня значок «Собеседника». Белая веревочка – это капроновый шнурок, который привязан к лежащему в кармане ножу, чтобы тот не потерялся. На таких же шнурках мы носили и часы. На фото их не видно, потому что они под одеждой. Часы носили на груди, чтобы те не замерзали – для астрономической навигации нужен точный хронометр. Тогда уже можно было определять координаты с помощью спутниковой навигации. Мы несли с собой облегченный радиобуй, устанавливали его, подавали сигнал SOS. Номер буя был известен, так что радисты знали, что это не бедствие. Наши сигналы засекали, определяли координаты, а потом их по радиосвязи передавали нам. Но для дублирования мы несли с собой теодолит (геодезический инструмент для измерения вертикальных и горизонтальных углов. – Ред.). Штурман Юра Хмелевский нацеливался на солнце, командовал помощнику приготовиться, я или Володя Рахманов тем временем залезали за пазуху, доставали часы в кулаке и по команде «Стоп!» засекали время с точностью до секунды. Дальше начинались сложные математические расчеты. Вообще, шнурок в походе – вещь необходимая. На фото, например, видно, что у меня на лыжах завязаны крепления: кожаный ремешок стерся и вместо него пошла в ход оранжевая капроновая лента из ремнабора.
Крепления для лыж, кстати, были сделаны на заводе «Звезда», который выпускает спецоборудование для летчиков и космонавтов, – на том самом, где изготовили костюм для Гагарина. И оранжевую сферу с надписью «Северный полюс», которую мы привезли с собой, тоже сделали на «Звезде». На самом деле это емкость для транспортировки воды в космос. Внутри – записка о нашей экспедиции на двух языках. Сфера сделана из легкого прочного металла, она не может утонуть, ее не раздавит льдами, и мы надеемся, что ее когда-нибудь найдут. Столбик, на котором стоит сфера, символизирует земную ось. Это просто ледовый керн, который получается, когда бурят лед для проверки его толщины. Такой, как на снимке, считается молодым, многолетние льды могут быть до 12 метров толщиной.
Если приглядеться, у подножия сферы слева можно заметить цветок – его нам передали в подарок из лаборатории, которая готовила для нас питание.
Говоря честно, эта фотография была сделана уже не на полюсе. На настоящий мы пришли 26 апреля, и за четыре дня он, конечно, сместился. Северный полюс вообще невозможно как-то пометить, это математическая точка. Он находится в океане, а льды дрейфуют, бывает, до 20 км в сутки. Выходит, сколько бы человек ни оказывался на полюсе, каждый раз это новая точка. Получается, и у каждого полярника свой Северный полюс.
Мы ушли, а сфера осталась
Путешественник Дмитрий Шпаро, руководитель экспедиции, вел фотолетопись того похода, он – автор большинства снимков, в том числе этого:
– Василий Шишкарев, для которого это был уже второй поход на Северный полюс, в экспедиции 1988 года исполнял обязанности корреспондента «Собеседника». Он вообще человек талантливый, написал много стихов, в силу скромности никогда не стремился их печатать, но мы, участники экспедиции, выучили их наизусть и до сих пор цитируем, хотя прошло уже 25 лет.
Вот, например, мое любимое: Рты пораскрывали белые медведи. Здесь у них на льдине день рожденья Феди... И так далее (Федя – это Федор Склодин, наш базовый радист).
Василий каждую неделю писал репортажи в «Собеседник» и относился к этому более чем серьезно. Сначала записывал все в блокнот, потом читал вслух, потому что в нашем распоряжении была только радиостанция – Интернета-то не было. Репортажи Василий отдавал радисту Толе Мельникову, и тот их передавал в эфир, а мы тем временем слушали, кивая или возмущаясь.
Северный полюс стал для нас половиной пути между СССР и Канадой. Естественно, это нужно было как-то запечатлеть. Все сфотографировались, в том числе Василий с «Собеседником». Есть еще один снимок, на котором нет никого из нас – только сфера на снегу. Там мы ее и оставили.
Записала Ирина Проровская.
Читайте также:
