21.01.2010

Антифашисты и милиция почтили память убитых дракой

Акция памяти Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой на Бульварном кольце во вторник вечером вылилась в потасовку между скорбящими и блюстителями порядка. Потасовку, достаточно безобразную, — хотя, можно считать, бескровную, по нашим современным меркам. Никто не погиб, никого не отправили в больницу, и никого не посадят в тюрьму. Обе стороны были готовы к потасовке и, как минимум, не сделали достаточного, чтобы ее избежать.

Шествие было вечерним, — собственно, это был рабочий день. Но, коль скоро адвокат Маркелов и журналистка Бабурова были застрелены ровно год назад, своя логика есть и в том, чтобы марш памяти провести день в день. Заранее было известно, что власти не разрешили шествие и митинг, но дали разрешение на пикеты.

Вечером в темноте Петровского бульвара можно было наблюдать начало противостояния. Добрая половина бульвара на подходе к Трубной площади наполнилась манифестантами. Шеренги милиции перегородили путь и пропускали узким ручейком. Суть дела офицер милиции объявил громко, в мегафон – желающие могут пройти к Чистым Прудам, но так, чтобы не выглядеть демонстрацией! Следовать по тротуарам, как частные лица. Неопределенное множество частных лиц, без каких-либо плакатов, и не строем.

Шествие же состояло в основном из молодежи. Некоторые юноши пришли в масках наподобие омоновских, иные – в противогриппозных. Раздавались крики: «Фашизм не пройдет!», «Выйди на улицу – верни себе город!».

Большенство шествующих были «Антифа», выражаясь по-современному. А Маркелова и Бабурову как раз неонацисты убили – по крайней мере, таковы данные предварительного следствия. Коль скоро российские нацисты считают себя борцами за русскую нацию, — вероятно, с точки зрения «Антифа», вполне естественно отвечать им криком «Это я русский – а ты нацистская шлюха!» Но в тот момент на бульваре никаких нацистов не было.

Как бы там ни было, сотни манифестантов более-менее благополучно добрались до входа на Чистопрудный бульвар, где расположен памятник Александру Грибоедову. Там обозначились правила игры: памятник драматургу был обнесен металлозаграждениями, — но не тесно, а так, чтобы образовать квадрат или прямоугольник, в котором могла бы поместиться пара сот «пикетчиков». В это квадрат пропускали через металлоискатели, но желающих пришло гораздо больше, так что вокруг выросло еще и внешнее кольцо.

Сначала все же была надежда, что все пройдет мирно. По обеим сторонам памятника держали большие фотографии Маркелова и Бабуровой. Стали говорить речи, — но уже вскоре все смешалось. Сначала какие-то юноши зажгли несколько «файеров» и бросили их на морозную мостовую, взвились оранжевые языки пламени и клубы дыма. Потом молодая толпа кинулась в направлении пруда, по дороге в милицейскую шеренгу полетели снежки, — ввиду сильного мороза, они были мелкие и твердые, хотя травм причинить, очевидно, не могли. Дальше – обычная для уличных беспорядков куча-мала.

Все произошло очень быстро. Не успели оглянуться, — уже правозащитник, лидер движения «За права человека» Лев Пономарев стоял в тесном кружке милицейских полковников и уговаривал отпустить задержанных. Как потом выяснилось, всех и отпустили, — а самого Пономарева в среду должны были судить как организатора пикетов, не обеспечившего их проведение в рамках дозволенного.

Что все-таки случилось? Обе стороны говорят: была провокация. Разумея под этим разное. По словам представителей столичного ГУВД, провокацией явился сам рывок толпы митингующих за пределы дозволенной зоны. Лев Пономарев имеет ввиду несколько иное: со ссылкой на достоверных свидетелей он заявил, что некто в милицейской форме вырвал у оратора мегафон, — из-за чего вся толпа и зарядилась.

По мнению правозащитника, провокационным выглядит все поведение властей, еще на стадии согласований, разрешений и отказов. «Шествие должно было состояться именно 19 января, в день убийства, — рассказал Пономарев «Росбалту». – По закону, мы должны были подать заявку во временном «коридоре» с 4 по 10 января. Но в это время у нас страна отдыхает! Если бы мы пришли к мэрии, там все было бы закрыто».

Исходя из этого, правозащитники подали заявку раньше, 24 декабря, надеясь получить хотя бы негативный ответ заблаговременно – и вступить в официальный диалог с властями (Остается вопрос: почему, зная о сложности со сроками подачи, нельзя было вступить в диалог изначально?). Но отказ был получен 12 января. Тогда Пономарев обратился к уполномоченному по правам человека при президенте РФ Владимиру Лукину, — и с его помощью в Администрации президента согласовал два пикета. А дальше, как нетрудно догадаться, в скромных «пикетных рамках» мероприятие не удержалось.

Все происшедшее оставляет тяжелое впечатление. Почему, действительно, городские власти не могли разрешить нормальный митинг – да и уличное шествие – памяти людей, убитых неонацистами? Как заметил Пономарев, «никаких лозунгов типа «долой кровавый режим Путина» там никто провозглашать не собирался.

Да, Маркелов был, что называется «политиком левого крыла» — защитником бедных и обездоленных, не отличавшимся почтительностью к государству. На него могли держать и наверняка держат зло определенные круги российских государственников – например, за то, что он защищал в суде чеченцев, пострадавших от приснопамятного полковника Буданова.

Но это – не повод, чтобы отказать весьма немалой части российского общества в праве на выражение скорби по людям, которые были им дороги, — и возмущение тем, что в столице России фашисты убивают людей. И зачем было вырывать у оратора мегафон? Могут сказать, что по формальным признакам, мегафон – принадлежность митинга, который был запрещен, а не пикета, который был разрешен. Но здесь уже начинается какая-то казуистика. Граница между пикетом и митингом не так уж определенна и очевидна. Бывает, что стоят два пикетчика и кричат что-то в мегафон, а публика проходит себе мимо, — никого эта проблема не интересует. В данном же случае, стихийный митинг был гарантирован, потому что чувства многих людей задеты за живое.

Впрочем, другая сторона тоже не выглядела ни деликатной, ни траурно-серьезной. Многие юноши, в масках и без масок, с охотой дали волю своей энергии. Сам Лев Пономарев, и в разговоре с милицейскими полковниками неоднократно подчеркивал, что собралась именно молодежь, «не очень хорошо управляемая».

Так или иначе, но итог печален — траурные мероприятия превратились в свалку. И это, как ни грустно, вполне закономерно. Анализируя всю ситуацию в развитии, приходится констатировать, что поведение причастных к ней лиц (включая представителей власти, правозащитников, толпу в масках и без) имело мало общего с желанием почтить память убитых.

Рубрика: Без рубрики

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика