Борис Акунин: Сейчас страна тяжело больна, но она живая. А СССР был трупом

Борис Акунин поделился с Sobesednik.ru подробностями новой книги про Фандорина и будущей утопии «Счастливая Россия».

С Акуниным теперь не очень-то увидишься в России. Он живет в Лондоне, работает во Франции, печатается везде. А сюда обязательно приедет, но не завтра и даже не послезавтра. Последний раз я с ним пересекся на варшавском книжном фестивале Big Book. Отрадно, что некоторые соотечественники добрались сюда специально, чтобы расспросить Акунина о российском прошлом и будущем. А чего не добраться-то – два часа лёту?

«Фандорин вернется в восемнадцатом»

– Хотя вас сейчас воспринимают прежде всего как автора новой «Истории Российского государства», я уж по старой памяти спрошу про Фандорина. Будет ведь еще один роман о нем?

– Да. В восемнадцатом году – по крайней мере, таковы планы. И на этом с Эрастом Петровичем всё.

– Что за странная закономерность – герой книжной серии должен умереть и воскреснуть? Холмс, Гарри Поттер... Христос, да простят меня теологи...

– Но Фандорин не умирал.

– А в «Черном городе»?

– Подумаешь! Что такое для супермена выстрел в голову?

– В «Статском советнике» поставлен детский как бы вопрос, на который я и поныне не знаю ответа. Почему в России приличные люди всегда идут в оппозицию, а неприличные – во власть?

– Не всегда, но часто. Причина проста. У плохих людей чрезвычайно ясное представление о добре и зле: добро – все то, что лично для них выгодно, а быть при власти выгодно, и власти с ними удобно. У хороших эти представления несколько более размыты, не так императивны. Таких людей интересуют всякие непрагматические вещи вроде истины или общего блага, и это создает для власти лишние проблемы.

– Чем вы можете объяснить многочисленные нападки на вашу «Историю» со стороны профессионалов – не только почвенников, но и западников?

– У них возникло ощущение, что дилетант вторгается на их территорию, очень нахраписто и нагло. Но это совсем другая территория и другая аудитория. Я пишу для людей, которые историю не знают и, может быть, даже не хотят ее знать. И я не изображаю из себя профессионала. В моей «Истории» изначально не было заранее выстроенной концепции. Я нащупал ее только на третьем томе и пока еще ее проверяю. Если она верна, то в сегодняшних проблемах страны, в явном откате назад, виноваты не столько конкретные личности, сколько причины гораздо более глубокие.

[:image:]

Мне сегодня кажется, что, если через какое-то время в России случится революция, прилетит в запломбированном самолете условный Ходорковский, то новая власть опять окажется заложником все той же государственной конструкции. При ней наша гигантская территория может управляться только вертикально, пирамидально. Нужна настоящая федерализация, когда жизнь в регионах будет определяться на местах, а не в далекой столице.

– Но это сегодня самая запретная тема. Любые упоминания о ней приравниваются к экстремизму, расчленению, бог знает чему...

– Да мало ли что у нас сейчас запрещают. Мыслить никто запретить не может. В XXI веке успешны только те страны, где не подавляется инициатива и живая жизнь в провинции. Времена, когда все регулировалось наверху, ушли в прошлое. Слишком жесткая вертикаль в конце концов как раз и приведет к тому, что страна может развалиться на куски – потому что, кроме этой вертикали, ничто ее не будет удерживать вместе. Это очень опасно. Государство должно помогать провинции развиваться. И уж по крайней мере не мешать, не высасывать из нее соки.

Вот я занимаюсь сейчас семнадцатым веком – и ясно вижу: в России в ту пору успешно шли только те процессы, до которых не дотягивалась железная лапа власти. Например, освоение Сибири, на что у Москвы, занятой другими заботами, не хватало ни внимания, ни средств. В Сибирь уходили вольные люди, обустраивались там по своему разумению, и все у них, вдали от дьяков, отлично получалось.

В нынешней России любая инициатива тоже успешна ровно до тех пор, пока к ней не начинают принюхиваться разнообразные власть имущие. Я недостаточно умен и образован, чтобы сформулировать концепцию «правильного устройства» страны в точных тезисах, поэтому я пишу про это роман. Он будет называться «Счастливая Россия», и по жанру это будет утопия, редкая птица в современной литературе.

[:rsame:]

– Когда это выйдет?

– Когда допишу. Я не тороплюсь, это роман из числа серьезных, которые я подписываю обоими именами – Акунин-Чхартишвили. Я вообще становлюсь все более серьезным и занудным. Необратимые возрастные изменения. Вхожу в третью терцию жизни. Первая – до тридцати лет – это детство. Вторая – до шестидесяти – молодость. А потом начинается третья, и она может быть либо старостью, либо зрелостью. От тебя самого зависит.

«В молодости мы только пили и кривлялись»

– Давайте поговорим о Советском Союзе. Я попробую объяснить, почему он лучше нынешней России. Представьте себе, что был плохой человек, но у плохого человека есть шанс одуматься, измениться... А теперь труп, и у трупа уже нет такого шанса.

– У меня ровно противоположные ощущения. Сейчас страна тяжело больна, но она живая. Советский Союз во времена моей молодости – это было нечто совершенно мертвое, где вообще не имело смысла что-либо делать. Любая попытка сделать карьеру, чего-то добиться была сопряжена с унижением и ложью, любой рост покупался ценой низости. Оставалось пить и валять дурака, чем мое поколение и занималось. Я учился в так называемом идеологическом вузе, и атмосфера там была довольно тухлая.

– Кто же вас гнал в идеологизированный вуз?

– А больше изучать Японию было негде.

– Вы согласны, что этика Фандорина – отчасти самурайская?

– Нет, конечно. Она скорее конфуцианская. Самурай служит хозяину, а «благородный муж» Конфуция – своим собственным представлениям о правильности. Над ним нет господина. И «благородный муж» никогда не будет частью системы, если она порочна, – даже если это собственное государство. Вот почему в советской России после революции «благородные мужи» (а были и такие, при всей моей нелюбви к большевизму как к идеологии) очень быстро перевелись и остались одни «самураи», служившие известно какому господину.

Вторую часть интервью с Борисом Акуниным о его книгах и философских взглядах читайте скоро на сайте Sobesednik.ru и в газете «Собеседник» №24.

[:wsame:]