Виктор Геращенко: Сбербанк недоплачивает людям

По версии британского журнала Economist, Сбербанк стал вторым в мире по доходности. После Apple. Откуда такие финансовые успехи, «Собеседник» попросил проанализировать экс-главу ЦБ Виктора Геращенко.

– У Сбера ставки по кредитам – под 20%, а ставки по депозитам – в районе 5% (чуть ниже инфляции). В этом и есть секрет его успеха?

– Отчасти. Возможно, у банка есть и достаточно доходные вложения… Не думаю, что какие-то большие компании там держат свободные средства в крупных размерах. Потому что для любой серьезной фирмы лучше использовать свои накопленные средства, а потом брать кредит. У Сбербанка же основная база для выдачи кредитов – это деньги населения (ведь в основном россияне держат свои сбережения именно в Сбербанке). Значит, он недоплачивает людям, раз такая прибыль. Или берет слишком большие ставки по кредитам, а они могут быть достаточно рискованными.

– В смысле – когда сам берет кредит?

– Надо смотреть не только баланс, но и с кем банк работает, кому он кредиты предоставляет. Может быть, у него завышенные ставки на ипотечные кредиты и так далее… Хотя в США в 20–30‑е годы, наоборот, создавали специальную систему ипотечного кредитования, чтобы население привязывалось к месту.

– А может, влияет то обстоятельство, что он – госбанк и у него есть какое-то госфинансирование?

– Не думаю, что в Сбербанке большое государственное финансирование. Хотя, когда начался кризис 2008-го, он затронул банковскую систему: зарубежные банки стали отзывать депозиты, размещенные в российских банках. И не оттого, что у них появилось недоверие к нам, а оттого, что им остро были нужны свои средства. Поэтому правительство тогда часть средств Резервного фонда и даже Валютного фонда ЦБ через Внешторгбанк, Внеш-экономбанк, Сбербанк и пару других банков как бы впихнуло в банковскую систему. Впрочем, многие коммерческие банки потом жаловались, что до них деньги почти не дошли.

Так что даже если ЦБ и помогал Сберу, то только с точки зрения замещения отозванных у него валютных депозитов иностранных банков, размещая часть своих валютных кредитов.

– Но у него масса офисов, и он считается самым надежным…

– У ЦБ где-то 62%, что ли, акций СБ. И когда был кризис 1998 года, а в Сбербанке были очереди два месяца, ЦБ каждый день выкупал у него ГКО, которые были у него в балансе в большом количестве. Покупал на ту сумму, которую население отозвало, скажем, за день до этого. То есть ЦБ все время пополнял его баланс. И поэтому население постоянно, шесть недель стоя в очередях, видело, что банк платит. Ну и решило: а чего стоять, если он все равно платит?.. Поэтому за Сбербанком, конечно, укрепилось реноме, что государство его поддержит, он всегда вместе с Центробанком и никогда не лопнет.

– То есть у Сбера куча льготных обстоятельств.

– В общем, да. Тем более у нас же количество коммерческих банков, начиная с 1991–1992 годов, когда закон был издан, было записано: ЦБ регистрирует банки. Не дает разрешение, как во всех странах (где смотрят, что за цели, и что вы можете, и кто у вас в правлении, и какие деньги в капитале)… А у нас в законе записали, что ЦБ только регистрирует. И у нас насоздавали больше 3000 банков, из которых в 1998 году одна треть сразу полопалась.

Я не думаю, что Сбербанк очень уж замешан с какими-то такими госструктурами, которые не могут свести концы с концами. Я считаю, что это вполне полноценный банк, в котором я и сам держу свой вклад и получаю свои пенсии – и народную, и банковскую.