За поворотом еще хуже
Первый роман Кейт Аткинсон «Преступления прошлого» вызвал массу восторженных отзывов, удостоился престижной Уитбредовской премии и был рекомендован к обязательному прочтению Стивеном Кингом.
Первый роман Кейт Аткинсон «Преступления прошлого» вызвал массу восторженных отзывов, удостоился престижной Уитбредовской премии и был рекомендован к обязательному прочтению Стивеном Кингом. Его рекомендацией снабжен и «Поворот к лучшему». Понять благосклонность мастера можно. Открываешь Аткинсон – и будто читаешь самого Кинга, написано уж так по-кинговски, что даже сомнения берут. Впрочем, так сейчас пишут многие. Странные метафоры, очень много быта, очень много размышлений героев о себе. Хорошо, правда, что Аткинсон избегает чрезмерного физиологизма. В современных заокеанских романах все по много раз мочатся, блюют, пускают слюни и газы. Здесь этого нет, и слава богу.
Главные герои здесь не убийца, не жертва, не сыщик, а все сразу, и все они равнозначны. Свидетели преступления, полицейские, родственники. Их жизнь, их рефлексии – вот что выстраивает основу повествования, а преступление – всего лишь фон, повод свести рефлексирующих вместе. Им отведены целые главы, где они страдают по разным поводам, взаимно пересекаясь временами. И это вскоре утомляет. Все герои у Аткинсон законченные лузеры, у них нет ни одной области в жизни, в которой они бы ощущали гармонию с собой и с миром. Столько несчастных под одной обложкой, ни одного удачливого, счастливого, уверенного хоть в чем-нибудь человека, и автор делает все, чтобы добить бедолаг. Из-за этого все так предсказуемо, что очередной облом каждого из героев просчитывается за две главы. Если у героини есть старый кот и трудный сын, очевидно, что первый умрет, а второй попадется на краже. Если герой, у которого конфликт с подружкой, радуется, найдя в ванной положительный тест на беременность, ясно, что ребенок не от него. И никакого поворота к лучшему, несмотря на название романа, не происходит. Правда, одна героиня пускается в бега, успев опустошить счета покойного мужа-мерзавца до того, как их заморозит полиция. Вот это, может, к лучшему. У остальных же к концу романа никакого просвета в жизни не предвидится.
Развязка наступает стремительно и пунктирно, добрая часть сюжетных линий просто обрывается, не находя никакого объяснения. Финал, который должен был, по-видимому, перевернуть все наши домыслы и расставить все по местам, рождает еще больше вопросов – кто, зачем, почему, при чем тут все эти люди? Все события ужасно притянуты, неправдоподобны, одно с другим не сходится. Все до одного персонажи оказываются связаны друг с другом так или иначе, все со всеми пересекаются. Один читает книгу, которую написал второй, этот второй живет в доме, построенном третьим, вещь, потерянную приятелем третьего, находит непременно родственник четвертого и так далее, как будто других людей во всем Эдинбурге, где происходит действие, нет. Этот перебор с совпадениями смотрится неубедительно, но еще большее недоверие вызывают именно те самые внутренние переживания героев, ради которых все и писалось (то, что на первом месте душе-бытописательство, а сюжет на втором плане, видно сразу). Они выполнены шаблонно и вместе с тем – или как раз поэтому – недостоверно.
Не знаю, что нашел в книге Стивен Кинг, а мне не удалось отыскать ни изящного сюжета (он закручивается было, но потом окончательно запутывается и провисает), ни поразительного слога и точности описаний, ни драматичности и глубины.
Кейт Аткинсон. Поворот к лучшему. СПб.: Азбука, 2011
