Никита Михалков взял-таки Кремль

Около-кино

Субботняя премьера в Кремле вне зависимости от качества картины должна была продемонстрировать, что Никита Михалков является в нашей стране режиссером номер один (для тех, кто этого еще не понял). Это было особенно важно в контексте грядущего съезда кинематографистов, где, как предполагается, Никита Сергеевич должен одержать полную и окончательную победу над своими коллегами.

Столь пафосных премьер в России раньше не проводилось. Кремлевский дворец был буквально напичкан «лицами с обложек», многие из которых, в частности Артур Чилингаров, Владимир Жириновский, Анатолий Карпов, Андрей Малахов, откровенно скучали. А популярностью пользовались, естественно, снявшиеся в «Предстоянии» Олег Меньшиков, Виктория Толстоганова, Сергей Гармаш, Дмитрий Дюжев. Главные телеканалы страны организовали прямые включения с премьеры. В распространяемых журналах, издателем которых значится Михалков, можно было прочитать такой, например, заголовок: «Четыре года съемок – как четыре года великой войны». При этом от авторства слогана «Великое кино о великой войне» на афишах Михалков открестился, переведя стрелки на прокатчика.

На съемки потратили космическую, доселе недоступную ни для одного нашего режиссера сумму – 37 млн евро (очевидно, ее перевели в «непатриотичные» евро для того, чтобы визуально уменьшить: в рублях-то выходит почти полтора миллиарда!). Скандальные «фотожабы», в которых интернетчики откровенно поглумились над режиссером («великое кино о великом мне»), казалось, еще больше раздули самомнение «комдива Михалкова».

«Дамы и господа – Никита Михалков!» – пронзил кто-то голосом Левитана Кремлевский дворец. Главный герой вечера, выйдя в центр, заговорил о том, что «нас называют дамами и гос­подами, но есть такое замечательное слово «товарищ», еще Пушкин говорил о товариществе, и я бы хотел обратиться к вам: дорогие товарищи».

Кино

Было бы несправедливо сказать, что Михалков – плохой режиссер. Но если его первые «Утомленные» действительно гениально передавали атмосферу предвоенных лет, то продолжение образца 2010 года можно отнести не более чем к добротным фильмам о войне. Картина берет за душу, выжимает слезу, периодически шокирует и заставляет задуматься. И мы всем нашим товариществом, несомненно, будем болеть за нее во время фестиваля в капиталистических Каннах. Но не покидает ощущение, что все это где-то кто-то уже снимал, причем в широком диапазоне – от продукции «Беларусьфильма» советского образца до буржуазного «Терминатора» (рука Котова – Михалкова зачем-то «оборудована» железными ножами вместо пальцев).

Новые для военного кино элементы вряд ли можно отнести к достижениям: мат в исполнении Сталина (которого сыграл Максим Суханов), воздушная дефекация немецкого летчика на советскую баржу, эвакуирующую пионерский лагерь, и много человеческого мяса на полях сражений. Герой Никиты Михалкова остается живее всех живых. Кстати, как и в любом незапланированном сиквеле, умерших в первой части персонажей пришлось воскрешать: режиссер оживил себя, жену своего героя и Митю – Олега Меньшикова, который, как мы помним, вскрыл себе вены в ванне. Жену Котова играет уже не Ингеборга Дапкунайте, а Виктория Толстоганова. Вопросы о том, почему от ее услуг отказались, Ингеборга переадресует Михалкову, который уверяет, что актриса была слишком занята на других съемках. По слухам, стороны банально не сошлись в размерах гонорара.

После-вкусие

После завершения самого массового в России киносеанса (5 тыс. человек) я подошел к одному из ветеранов войны с просьбой рассказать о впечатлениях. «Если честно, мне не понравилось, – сказал он. – Сгустили краски. Я был на фронте, но такого там не было, чтобы друг на друге лежали убитые. Метрах в тридцати могли лежать, но не так». Фронтовик был суров, не оставив режиссеру права на художественный вымысел.

«Может быть, ваш фильм является ответом на появившиеся в последнее время картины о Второй мировой вроде фильмов «Поп» и «Одна война», в которых стало меньше патриотизма?» – спросил я Михалкова после показа. «Я когда бегу, я назад не оглядываюсь, дорогой», – гордо сказал режиссер, намекая, видимо, что режиссеры Хотиненко и Глаголева остались далеко позади. Никита Сергеевич не раз говорил и до премьеры, и после: пусть наша гламурная тусовка посмотрит фильм и призадумается о том, что является в жизни важным. Гламур мы, может, и одолеем, а кто поборется с раздутым державным пафосом?

Сценарист Эдуард Володарский:

– Не из хорошего отношения к Михалкову, а из справедливости: первые «Утомленные солнцем» и продолжение фильма позволяют узнать о войне правду, которую от нас долго скрывали. Почему-то считается, что неблаговидные реалии, такие как штрафбаты, военно-полевые суды, принижают нашу Победу. Это ущербное мышление. Я считаю, что чем больше люди будут знать о том, какой кровью нашей стране далась эта Победа, тем выше они ее будут ценить.

Сценарист Рустам Ибрагимбеков:

– Только ошибкой могу объяснить свое присутствие в числе сценаристов нового фильма. Над первым я действительно работал, но при обсуждении продолжения от процесса отошел. Я долго убеждал Никиту Сергеевича, что не стоит оживлять героев, которые в конце первого фильма умерли, что может быть другой комдив, другие персонажи. На мой взгляд, вымышленные, притянутые за уши истории их воскрешения снижают градус фильма. Но Михалков стоял на своем: «В кино может быть всякое».