Гастарбайтерша Бибиш: от предсмертной записки до бестселлера

Ирония судьбы. Гастарбайтерша из Узбекистана Хаджарбиби Сиддикова хотела написать предсмертную записку, а вышел… роман, ставший бестселлером. К сожалению, ни денег, ни признания в среде профессиональных писателей он ей не принес. Сейчас Хаджарбиби работает медсестрой во владимирской больнице и едва сводит концы с концами. Корреспондент «Собеседника» наведался в гости к литературной золушке.

Всё началось с предсмертной записки

О том, что она писательница, 47-летняя Сиддикова не рассказывает ни коллегам по работе, ни пациентам. Все равно не поверят. А если поверят, спросят, что же она забыла в неврологическом отделении 4-й горбольницы, эта Бибиш (литературный псевдоним Сиддиковой. – Авт.), книга которой издана в Великобритании, Италии, Польше, Японии, США, Канаде, Болгарии и Таиланде и даже выпущена для слепых, чтобы читать на ощупь по методике Брайля!

Родилась Хаджарбиби в Узбекистане, жила в Туркмении, а в конце 90-х иммигрировала в Россию. Торговала китайским ширпотребом на рынке во Владимире. А потом решила повеситься, потому что муж нещадно пил, бил и проигрывал все деньги в автоматах. Села Хаджарбиби за предсмертную записку. И тут ее, что называется, прорвало.

На бумагу она выплеснула все то, о чем молчала всю жизнь: как в 8-летнем возрасте ее изнасиловали двое мужчин и закопали в узбекской пустыне; как в первую брачную ночь с мужем, чтобы спасти честь семьи, выдавливали из куска сырого мяса кровь на простынь, демонстрируемую утром родственникам. Описала Хаджарбиби и свои мытарства в России: нищету, безработицу и несчастную семейную жизнь. Описала, как могла, на корявом русском языке, с орфографическими ошибками, а через тридцать три дня показала тетрадь друзьям на рынке. Те пошутили: мол, теперь надо рукопись в издательство отдавать. Сиддикова юмора не поняла. Заглянула в издательство. И там рукопись приняли!

Слава была недолгой

«Крик души» Сиддиковой, опубликованный в 2004 году под названием «Танцовщица из Хивы, или История простодушной», вошел в шорт-лист литературной премии «Национальный бестселлер-2004». Журнал «Ньюсуик» назвал ее книгой года, поставив в один ряд с «Кодом да Винчи» Дэна Брауна и «ДПП» Пелевина.
«Танцовщицу из Хивы» захотели издать в Болгарии, Польше, Японии, Великобритании, США и Италии. О Сиддиковой стали писать в газетах, ее приглашали в ток-шоу обсудить судьбу женщины Востока. Телеканал «Культура» снял надрывный документальный фильм «Чурка».

Но ни личного счастья, ни богатства шумиха вокруг книги писательнице не принесла. Бибиш заключала с издательствами контракты, не понимая, что в них написано. Гонораров не хватило даже на покупку собственного угла во Владимире. Узбекские же родственники посчитали, что Хаджарбиби опозорила их род на весь мир, и отказались от общения. С мужем ее пути-дорожки тоже разошлись. Попытка издать что-то еще с треском провалилась.

Вскоре о гастарбайтерше, покорившей литературный олимп, стали забывать. «Танцовщица из Хивы», которую продолжают издавать за границей (в прошлом году опубликована в Таиланде. – Ред.), зажила своей жизнью, а Сиддикова – своей.

Не спеша мы идем с ней по владимирским улочкам, и она рассказывает, что в прошлом году поступила в медицинский колледж на вечернее отделение.

– Через три года буду в медицине матерью Терезой, – хвастает она, поясняя, что медицинское образование понадобилось ей по трем причинам.

Во-первых, хочет узнать, как лечить всякие болезни, потому что ей скоро 50, а в старости люди болеют. Во-вторых, она научилась делать массаж, а массажист-медик внушает клиентам больше доверия. В-третьих, торговля на рынке перестала приносить доход. Поэтому Сиддикова не только учится, но и работает медсестрой в четвертой городской больнице в неврологическом отделении.

– Там очень тяжелые лежат. У них инсульты. Совсем не ходят. И я за ними ухаживаю, памперсы меняю, кормлю. Но полы не мою. – Хаджарбиби, словно вспоминая, что «писателю с мировым именем» по статусу мыть полы не подобает, неожиданно начинает оправдываться: – Пол санитарки моют, а я – младшая медсестра.

Младшая медсестра дежурит в больнице сутки, а выходные посвящает творчеству. Она не понимает, почему издатели не печатают ее произведения.

– Я ведь уже не такая наивная. У меня там теперь не только изложение событий, но и мысли разные появились, философские размышления о жизни и любви. Я вот сейчас книгу написала «Письма к Диогену», но даже отсылать ее никому не хочу, – жалуется Сиддикова.

– Почему к Диогену?

– Можно было и к Сократу или Аристотелю. Но о них всё известно. А о Диогене только то, что в бочке жил, – наивно объясняет она.

«В русском бани меня бьют»

Мой интерес к неизданному произведению ее слегка настораживает. Она не забыла, как на излете славы журналисты охотно цитировали ее сомнительные шутки и афоризмы типа «Ремонтированная Буратина – Кристина Орбакайте», «Маугли-объезян – Тарзан», «Мадонна была шлюха», «В русском бани меня бьют, а других бани не знаю. Беда».

– А еще писали, что неграмотная. А у меня высшее образование было. Я Ташкентский государственный институт культуры закончила. Но если я владею чужим языком плохо, то это не значит, что я плохо мыслю, – переживает Сиддикова, признаваясь при этом, что читать книги на русском языке и понимать, что в них написано, стала лишь года три назад. А до этого если и был за спиной литературный багаж, то только прочитанный в детстве.

– А читала я только то, что на узбекском выходило. «Том Сойер», Дюма, – разводит руками Хаджарбиби и предлагает послушать рассказ-притчу, который недавно придумала сама. – Он как раз о моей жизни. «В одной пустыне росло одно дерево и жил один человек. И вот однажды он решил себе велосипед сделать. Сделал из того самого дерева. Поехал в город. Там все удивились, стали хвалить: «Надо же, какой у тебя велосипед необычный, деревянный». Но потом они разошлись. А человек тот оглянулся вокруг и увидел, что все вокруг ездят на настоящих железных машинах. А деревянные велосипеды давно уже никому не нужны». Вот и я тоже получилась, как тот велосипедист, которого вначале все хвалили, а потом забыли.

…Я смотрю на эту женщину и думаю: слишком простая она и слишком открытая. И возможно, в этом и есть ее шарм? Правда, на одном шарме далеко не уедешь. К своему падению с литературного олимпа Бибиш относится философски. Говорит: мол, все писатели при жизни страдали. К тому же, как ни крути, на этот самый олимп она однажды уже взобралась.