Ольга Зарубина: "Малинин нанес моей дочери огромную травму"
Блистательная Ольга Зарубина вновь вернулась на сцену. В интервью певица рассказала о своей жизни, взаимоотношениях с дочерью и ее отцом Александром Малининым, а также о том, почему нынешний муж ее совсем не ревнует
Блистательная Ольга Зарубина вновь вернулась на сцену. В интервью певица рассказала о своей жизни, взаимоотношениях с дочерью и ее отцом Александром Малининым, а также о том, почему нынешний муж ее совсем не ревнует.
Публика меня не забыла, – первым делом пояснила Ольга. – Вам очень повезло, что вы живете в одно время со мной. Я осталась последняя из могикан.
– Но при этом вы регулярно попадаете в скандальную хронику!
– Да, к журналистам у меня отношение неоднозначное. Я несколько раз была жертвой журналистики. Например, на мне висит стереотип того, что я фонограммщица. Но я человек, который много лет на эстраде и никогда не поет под фанеру. Я всегда пою живьем. Фанерой не возьмешь зрительный зал, это можно сделать только живьем. Люди чувствуют эмоции, которые идут от живого исполнения. Знаете, я не пою песню каждый раз одинаково. Иногда вообще происходят непонятные для меня вещи: кромсают биографию. То я родилась в одном году, то в другом, то у меня дочь, то сын. Еще несколько лет назад вышла совершенно сфабрикованная статья о моей дочери. Что якобы она когда-то позвонила из Америки своему отцу Малинину и он ей сказал: «У меня нет дочки!» На самом деле это полная чепуха: такого никогда не было.
– А в светской тусовке говорят, что она сама не захотела с ним общаться, хотя он несколько раз делал попытки!
– А вот это полнейшая неправда. Если бы со стороны дочери не было желания общаться со своим отцом, она бы никогда не прилетела на шоу, где впервые за всю свою жизнь увидела его. Она хотела с ним общаться, но ей просто не дали. Может быть, где-то внутри, я уверена, он и хотел бы общаться. Я думаю, у Саши есть душа, эмоции. Я была сегодня на программе про экстрасенсов, и они там все сказали в один голос, что у меня очень хорошая интуиция и я никогда не ошибаюсь в людях. Дочь очень похожа на него не только внешне, но и характером. Она немногословна, не любит сплетничать, правдивая. Мне очень жалко, что у Саши проходит время без общения с Кирой. У него была возможность встретиться и познакомиться с ней. Я уверена, что он получил бы такой кайф от общения с ней. Мне просто его чисто по-человечески жаль. Я надеюсь, что он созреет. Знаете, когда Кира со второго шоу уезжала домой, мы ехали в машине и я спросила у нее: «Кира, ответь мне честно: ты не обижаешься на своего отца? Ты не жалеешь, что попала в такую мясорубку?» Та программа, в которой мы участвовали, – непростое шоу, там выливают ушат помоев ни за что. Она мне ответила: «Нет, я не жалею, но он очень холодный внутри». Это боль для любого ребенка. Но дети не виноваты в том, что у родителей не получилось. И в том, что моя дочь страдает от того, что у нее не было родного отца, не моя вина. Если он хочет перевести на меня, то я могу сказать одно: он сам не захотел. Возьми этот шанс, пока не поздно. Человек, который воспитывается отчимом, все равно морально ущербен и травмирован. Саша, ты отвечаешь за ребенка: наберись мужества хотя бы чуть-чуть дать любви своей дочери. Хотя бы сделать так, чтобы боль, которая сидела в ней многие годы, утихла. И Бог тебе воздаст.
– Вы слышали, что на днях Малинин попросил прощения у своих бывших жен и сказал, что хочет наладить контакт с детьми, в том числе и с Кирой?
– Нет, а когда он так сказал? Мне кажется, должен быть прорыв. Нести на себе такой крест очень тяжело. Там не только Кира, но и Никита – его сын от первого брака, замечательный парень – просто не общается. Дай любви своим детям, пока не поздно, пока ты не ушел из этой жизни. Они же пойдут несчастными по жизни!
– Разве Никита с отцом не общается?
– Я разговаривала с ним, он бежит от него. Я не знаю, что у них произошло.
– Многие считают, что вы на скандале с Малининым пытаетесь устроить пиар!
– Вы что? Я давно на сцене, меня никто никогда не забывал. Я внесла свой вклад в искусство, спела много песен маститых поэтов и композиторов, снялась в фильме. Мне кажется, они говорят так, чтобы унизить меня, что ли. Надо же им что-то говорить. Но с моей стороны скажу одно: никто не вторгался в их семью. Мысль была совершенно другая!
– Кира сильно переживает, что не общается с отцом?
– Да, я думаю, что она переживает. То же самое и со мной. С детства у меня было ощущение, что меня недолюбили. Отец умер, когда мне исполнилось два года. Меня воспитывал отчим, жесткий человек, который не имел понятия, что такое любовь. Я травмированный человек, поэтому всю свою любовь перенесла на свою дочь. Отчим, конечно, может любить девочку как родную дочь, но родного отца никто не заменит. Это нужно понимать. Дети продолжают общаться с родственниками. В Америке общество более правильное. Даже если у родителей что-то не получилось, дети продолжают общаться с обоими родителями. Поэтому они вырастают психологически здоровыми.
– Давайте поговорим о «Суперстаре». Недавно Иосиф Пригожин, который был продюсером на этом проекте, когда у него спросили, смог бы он работать с вами в дальнейшем, ответил, что нет. Издевались над ним, что ли?
– Нет, я не издевалась абсолютно ни над кем. После «Суперстара» должен был состояться гастрольный тур, но в тот момент у меня заканчивалась виза, и мы с мужем уехали в Америку. Поэтому, может быть, он обиделся. Но я не жалею, что участвовала в этом проекте. Это помогло мне напомнить зрителям о себе после долгого перерыва в творческой жизни. Я на этом проекте исполнила довольно сложный песенный репертуар. У меня были совершенно разноплановые песни. Например, «Нас не догонят», где нужно было петь в верхней тесситуре, причем не фальцетом, а голосом, связками. В этом смысле я очень довольна. Но были и очень нехорошие моменты, когда на студии выдавался некачественный материал. Голос могли придавить, например. Такие мелкие вещи, которые в принципе, если вспомнить работу в 80-е годы, всегда были. Поэтому у нас нет талантливых людей на сцене до сих пор. Сама по себе позиция неправильная: душить, давить и все решать деньгами!
– А вы сейчас платите за эфиры?
– Нет, мне самой платят. Другое дело, что я не всюду хожу. Я участвую только там, где мне интересно. Не просто так, что пришла, посидела, меня показали две минуты – и всё. Я на такие эфиры даже не хожу!
– Неужели 17 лет отсутствия в России прошли для вас незаметно?
– Конечно, они сыграли не очень положительную роль для меня. Когда я вернулась, пришла на одну из светских презентаций и увидела, что меня журналисты забыли. Я для них была пустым местом. Я даже переживала, но потом стала относиться философски. Честно говоря, я к шоубизнесу в нашей стране никогда серьезно не относилась. Это все на уровне хорошей самодеятельности.
– Но есть артисты, которые вам нравятся?
– Конечно. Мне очень нравится по своему профессионализму группа «А-Студио». Потом, мне импонируют манера и голосовая подача Лепса: настоящий мужик, поет с драйвом, надрывом. Из совсем молодых нравится Стас Пьеха. У него все-таки такой голос красивый, тембр!
– Давайте поговорим о слухах. Вот недавно пошли разговоры, что у вас появился ухажер из Греции!
– Нет, что вы! Это не ухажер. Мы познакомились с ним на отдыхе в Греции. Он серб, у него своя фирма. Мы познакомились с ним и теперь дружим.
– Муж не ревнует?
– Нет, муж меня вообще ни к кому не ревнует, потому что, наверное, у него такой характер. Есть же люди, которые не ревнивы. Вот второй муж был очень ревнивым. Я знала об этом, поэтому старалась не давать ему повода, чтобы не ссориться.
– Ольга, кстати, вы как считаете, почему русские женщины хотят выйти замуж за американцев?
– Это, видимо, те, которые совершенно ничего не знают об Америке. Мне кажется, все-таки нам ближе европейские женихи: итальянцы, австрийцы. У нас и культуры ближе. А в Америке все совсем по-другому. Мы жили первые три года в Нью-Йорке в итальянском районе. Наша квартира находилась в квартале, где жили итальянцы. Окна открыты, и я каждую минуту слышала, что эти итальянцы все время орали. Я каждый раз вздрагивала и говорила мужу: «Вов, что это они опять ругаются?» Уже потом я поняла, что они не ссорятся, а так разговаривают. Они, как и мы, русские, постоянно ругаются, только еще хлеще. Вот они нам ближе и понятнее. А американцы совершенно другие люди. Это как земля и небо: они для меня как инопланетяне были первое время. Не знаю, почему все так стремятся в Америку. Там нужно родиться: потому что по психологии, по своей ментальности мы совершенно разные.
– Вы, наверное, сейчас в Америке редко бываете?
– Да, редко. Но дочь ко мне приезжает регулярно. А с мамой общаемся по скайпу и по телефону.
– Недавно вы признались, что для поддержания красоты принимаете плаценту. Кто вас надоумил?
– Живя в Америке, я ходила к китайскому врачу, и в один прекрасный день он посмотрел на меня и сказал: «Тебе пора есть вот это». Я увидела что-то страшное и спросила, что это такое. Оказалось, лягушачья плацента. «Боже мой, я никогда не смогу это съесть!» – сказала я. Но потом пристрастилась. Я начала есть плаценту регулярно: она совсем безвкусная, бесцветная, как желе. Съедается очень легко, не противная. Считают, что она помогает для поддержания красоты. Помню, когда я в Америке покупала в магазине плаценту, один китаец мне по-английски сказал: «А-а-а, фо бьюти!» Для женщин это немаловажный момент, особенно в возрастной период. Многие используют гормонозаместительную терапию. Но это все-таки химия, которая потом плохо сказывается на здоровье. А плацента – абсолютно безвредная альтернатива!
Николай Кувшинов
Фото Петра Хоркина, Владимира Чистякова, Сергея Младшего, из личного архива Ольги Зарубиной, из архива редакции
Читайте также:
