Ольга Кокорекина рассказала, почему работа в ток-шоу "Право голоса" стала для нее шоком и ужасом

Из всех общественно-политических ток-шоу только «Право голоса» («ТВ Центр») выходит в эфир каждый день. В нем обсуждаются злобо­дневные, не по-малаховски серьезные вопросы. Каково вариться в каше кипучих дискуссий, рассказала ведущая Ольга Кокорекина.

– А я секрет знаю про вас.

– Какой же?

– Вашу кандидатуру в «Право голоса» предложила прежняя ведущая Наталия Метлина, когда уходила на НТВ...

– Я об этом действительно ничего не знала... Мне позвонило руководство «3 канала», ныне уже не существующего, с ним и вела переговоры. Но я легко поверю, что меня пригласили с подачи Наташи. Мы знакомы с ней еще со времен работы на «Первом канале», когда я была ведущей новостей, а она – спецкором в «Совершенно секретно».

– Вы до этого всегда работали в новостях. Не смутил новый жанр – ток-шоу?

– Это только подстегивало журналистское и женское любопытство: смогу или не смогу... Первое время просто било электрическим током, когда входила и выходила из студии. Вообще, первые два месяца работы в «Праве голоса» про­шли для меня в каком-то тумане и ужасе. И от самой себя, и от масштаба работы, который на меня свалился. По-хорошему я ничего не умела. Поэтому благодарна людям, которые убеждали меня, что это вопрос времени.

– «Право голоса» отличалось тем, что в нем не было базара. Но в последнее время, мне кажется, ваши спорщики совсем разбушевались.

– Они всегда бушевали. Ток-шоу – один из наиболее свободных форматов на нашем ТВ. Людей не ставят в узкие рамки, спущенные уж не знаю из каких кабинетов, предлагают к обсуждению достаточно спорные темы. А так как мы (второй ведущий программы – Роман Бабаян) всегда зовем людей, стоящих на противоположных точках зрения, стычки происходят неизбежно. Когда одновременно говорят два человека, еще можно разобрать слова. А когда вчетвером, а то и вшестером, приходится говорить «брейк». Разноголосым хором дирижировать сложнее.

Пару раз я была свидетельницей выяснения отношений не между оппонентами, а между людьми, защищавшими одно и то же мнение. Просто потому, что каждому хотелось что-то сказать, и они некорректно перебивали друг друга...

– Что, дрались?

– До рукоприкладства дело не доходило. Но вы же понимаете, что даже в рамках литературной нормы можно жестко высказаться в адрес визави.

– Но почему спор так часто заканчивается балаганом? Нельзя, что ли, более культурно?

– Людям свойственно увлекаться. А спор – вещь очень увлекательная, особенно когда тебе есть что сказать. Безусловно, иногда наши дебаты выходят за рамки золотой культурной середины. Но мы не в институте благородных девиц. И к нам приходят не выпускники пажеского корпуса. Но ниже плинтуса, на мой взгляд, дискуссия никогда не падает.

– Это безусловно. Иначе бы не стало «Право голоса» той единственной программой, которая перекочевала с закрытого «3 канала» на «ТВ Центр».

– Кстати, этот переход дался очень легко. Ни один сотрудник, как говорится, не пострадал. Никто с нами не играл втемную – наоборот, шли навстречу, отвечали на любые вопросы.

Я знаю по своему опыту, как происходят разные реорганизации на ТВ. Как кроваво и драматично по живому режут – и тех, кто неожиданно для себя остается за бортом, и тех, кто остается, но с такими урезанными правами, что уходит сам. В нашем случае ничего такого не произошло.

– Теперь выходит, что вы работали на всех центральных каналах, кроме НТВ...

– Сразу говорю: я туда не собираюсь! Зарекаться, конечно, ни от чего нельзя. Придя на ВГТРК в 1994 году, представить не могла, что меня и так, и так помотает: «Вести», «Время», новости на «Пятом канале», «ТВ Центр»...

Тем не менее это случилось, и сейчас я могу сказать, что не жалею. Честно скажу: меня все устраивает. Мне на «ТВ Центре» очень нравится. Надеюсь, что и людям, принимающим решения о судьбах ведущих «ТВ Центра», тоже нравится моя работа.

Читайте также:

Ольга Кокорекина: На «Пятом» я стала свободнее

Ольга Кокорекина: Узнав о беременности, я боялась говорить об этом Вадиму