Татьяна Лазарева листает «девачкин днивник»
Недавно мы побывали с Мишей (Михаил Шац, муж Тани. – Авт.) на телевизионной ярмарке в Каннах и поняли, что телевидения в нашей стране нет… К нашему большому сожалению. Ведь оно должно развиваться и постоянно реагировать на то, что происходит в стране. Оно должно быть мобильным. У нас же ТВ находится на уровне западных 70–80-х годов. Из того, что мы увидели на ярмарке, нам понравилось минимум 15 проектов. Хотя новые проекты – это всегда большой риск, а риск сейчас на телевидении никому не нужен.
Прошло уже около восьми лет, как я подключилась к работе благотворительного фонда «Созидание». Он долгое время был маленьким и скромным, пока мы не решили: если уж я в нем участвую, нужно использовать и мое лицо, чтобы привлечь внимание людей. Если есть доверие ко мне, должно быть доверие и к делам, в которых я участвую. Благотворительность должна стать нормой, я считаю. Она не зависит от благосостояния и богатства. Главное – сострадание и желание поучаствовать в чьей-то судьбе. Мы ведь и сами не знаем, как может повернуться наша жизнь.
Обо всем, что меня волнует, я пишу в своем личном дневнике. Когда начинала, даже не представляла себе, во что это выльется. Думала, будет просто «девачкин днивник», а все оказалось серьезнее.
Теперь о детках. У всех моих сейчас переходный возраст – у Сони, у Степана и даже у младшей Тони. Все чего-то переживают и вечерами выстраиваются в очередь поговорить. Все, кроме Тони. Антонина у нас «девушка с характером», и нам самим приходится идти к ней за разговорами.
Прошло уже около восьми лет, как я подключилась к работе благотворительного фонда «Созидание». Он долгое время был маленьким и скромным, пока мы не решили: если уж я в нем участвую, нужно использовать и мое лицо, чтобы привлечь внимание людей. Если есть доверие ко мне, должно быть доверие и к делам, в которых я участвую. Благотворительность должна стать нормой, я считаю. Она не зависит от благосостояния и богатства. Главное – сострадание и желание поучаствовать в чьей-то судьбе. Мы ведь и сами не знаем, как может повернуться наша жизнь.
Обо всем, что меня волнует, я пишу в своем личном дневнике. Когда начинала, даже не представляла себе, во что это выльется. Думала, будет просто «девачкин днивник», а все оказалось серьезнее.
Теперь о детках. У всех моих сейчас переходный возраст – у Сони, у Степана и даже у младшей Тони. Все чего-то переживают и вечерами выстраиваются в очередь поговорить. Все, кроме Тони. Антонина у нас «девушка с характером», и нам самим приходится идти к ней за разговорами.
