Дмитрий Быков: Почему Россия больше не культурная держава?

Россия в очередной раз пролетела мимо «Оскара», не попав в шорт-лист иностранных картин, и в этом не было бы ничего особенно огорчительного (подумаешь, «Оскар»! Когда американское кино в последний раз получало «Золотого орла»? – и ничего, никто не повесился), если бы выпадение России из мирового культурного контекста давным-давно не стало печальной тенденцией.

Российские книги переводятся – но в ничтожном количестве, не становясь ни главными, ни попросту заметными событиями. В основном это детективы (Устинова в Германии, Акунин по всей Европе, много, кстати, и Донцовой), иногда публицистика.

Российские фильмы давно не побеждают на крупных фестивалях, а в самых крупных – даже и не участвуют; тем оглушительней была нежданная победа сокуровского «Фауста», но и Сокуров – не новое имя. «Шапито-шоу» вошло в первую десятку роттердамского рейтинга зрительских симпатий – и то мы радёшеньки, хотя прошло оно там вне конкурса.

Назовите мне хоть одного современного российского режиссера, художника и композитора младше 60, которого бы хорошо знали в мире: последний настоящий всплеск интереса к нам закончился вместе с перестройкой. Про Нобелевку молчу. Есть не меньше десятка молодых и успешных российских композиторов, художников или кураторов, известных за рубежом (да по большей части там и работающих) – но известность их локальна и узка: так, удел специалистов. Наши нигде не делают погоды.

В чем причина?

Во-первых, в том, что Россия сегодня вообще не главная героиня в мировом перфомансе: за последние годы она сделалась провинциальна, выдает свою второсортность за противостояние мировым трендам, главным образом американскому господству, но как-то ей не очень верят. Антиамериканцами и большими патриотами становятся, как правило, несостоявшиеся режиссеры вроде Кургиняна. Страна интересна миру, когда в ней что-то происходит – тогда и культуру ее принимают всерьез. Это не призыв к «оранжевой революции» – но неужели у нас из всех событий возможны только революции и репрессии? Во-вторых, российское искусство существует в двух форматах – официозном и реальном; в реальном у нас как раз серьезные достижения – и это не только и не столько «Елена», раздутая до последней возможности, но и «В субботу», и «Жила-была одна баба», и упомянутое «Шапито». Но ведь эти фильмы не поедут на «Оскара». Почему? Потому, наверное, что имеют отношение к действительности.

Отсюда третья проблема: отечественное кино, да и литература только учатся быть независимыми. Им слишком долго диктовали условия, требовали «формата», а стало быть – отнимали возможность работать честно, рассказывая о времени и о себе. Это время нам только еще предстоит освоить.

Чтобы рассказать о нынешней России – без «новодрамской» чернухи, форматного гламура и официозной клюквы, – надо прежде всего о ней серьезно подумать; чтобы показать ее миру – надо самим к ней приглядеться и что-то понять. А этого мы – за ничтожным исключением – не делали последние лет двадцать, почему и творим главным образом в жанре «мимо». Мимо мира, мимо времени, а главное – мимо себя.