Дан Балан: «Бомба» взорвалась из-за секса

Музыкант Дан Балан (автор мирового хита Chica Bomb и партнер Веры Брежневой по песне «Лепестками роз») – фигура для нашего шоубизнеса необычная. 32-летний молдавский музыкант, снискавший свой первый успех в Румынии, живущий в Нью-Йорке и гастролирующий по Европе, русский язык, однако, не забыл.

Музыкант Дан Балан (автор мирового хита Chica Bomb и партнер Веры Брежневой по песне «Лепестками роз») – фигура для нашего шоубизнеса необычная. 32-летний молдавский музыкант, снискавший свой первый успех в Румынии, живущий в Нью-Йорке и гастролирующий по Европе, русский язык, однако, не забыл.

В России мало пишут плохого об артистах

– Дан, вы, будучи уже известным на Западе, оказались вдруг в российском шоубизнесе. Что вы знаете о нем, что думаете?

– Ну, он, конечно, своеобразный, не такой, как в других странах. Например, если сравнить с Румынией, то в России мало пишут плохого об артистах, чувствуется какое-то уважение к ним. Может быть, это уважение, идущее еще с советских времен. В Румынии шоубизнес чем-то схож с британским: например, если звезды делают что-то не то, это сразу появляется на первых страницах. Желтая пресса раскупается моментально, тиражи растут, а рейтинги артистов, наоборот, падают. А в России, я заметил, такой прессы мало, люди любят читать про артистов в более позитивном ключе.

– Вы ошибаетесь, Дан. Желтая пресса и в России популярна, и об артистах там можно прочитать самые жесткие вещи.

– По сравнению с количеством желтой прессы в Румынии здесь это просто ничто. Причем там это делают в такой манере, что люди верят в это. Если в России эти издания не такие влиятельные и важные, то в Румынии самые влиятельные и важные издания пишут такие вещи. Причем необоснованно! Они могут просто что-то сочинить.

На Западе карьера Киркорова была бы закончена

– Не буду вас переубеждать, но скажу, что у нас на неделе обсуждали историю о том, что известный всем певец Валерий Меладзе приложил руку к журналистке, а ранее был еще более скандальный эпизод с Филиппом Киркоровым, который ударил женщину из технической службы на сцене. Через неделю после избиения Киркоров снова «воцарился» на эстраде. Как вы думаете, что было бы за такое артисту на Западе?

– Если бы в Западной Европе или в Америке произошло то, что сделал господин Киркоров, он бы просто больше нигде не появился – ни в прессе, ни на радио, ни на телевидении. Его бы никто не показывал, и карьера была бы закончена. Как это произошло с Крисом Брауном, когда он ударил Рианну. Уже прошло три года, но его песен больше никто не ставит. Его все осудили, он даже молил фанатов, чтобы они что-то сделали, на видео наговорил: «Пожалуйста, только вы можете что-нибудь изменить». Но это не помогло.

– Дан, вы ведь из Молдавии, но больше говорите о Румынии… Где больше времени проводите – в Кишиневе, Бухаресте, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или Лондоне?

– До 90-х годов у нас существовала тесная связь с Россией, а после стали развиваться контакты с Румынией. Мы же были одной страной, у нас была одна культура, которая отличается от русской. Мне исполнилось на тот момент 10 лет, и в моем менталитете многое поменялось именно из-за румынского влияния. А после этого я уехал в Израиль (моего отца отправили туда послом), потом ездил в Европу, затем жил в Америке шесть лет.

В Кишиневе я очень мало бываю. До последнего года часто жил в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, а за последний год было очень много работы в Европе, и поэтому я находился больше в Милане и Бухаресте. В Нью-Йорке у меня продакшн-компания и студия. В Бухаресте и Милане то же самое.

– Получается, у вас нет такой точки, о которой можно сказать:  «это мой дом»?

– Получается, что у меня три дома. Но нет такого, что где-то меня ждет семья, я мотаюсь по свету, а потом возвращаюсь домой. Такого уголка пока нет. Когда у меня будет семья, я определюсь, где у меня будет дом, и именно там создам свой уголок, о котором вы говорите.

– Пока у вас нет семьи, что бы вы могли сказать о личной жизни? Наверняка этот вопрос интересует ваших поклонниц.

– Я – свободная птица, артист, и пока все так и остается. Когда что-то особенное произойдет, сразу сообщу поклонникам.

Музыку сочиняю с 10 лет

– Ваши «танцевальные» клипы, скажем, на песню Chica Bomb, очень сексуальны, там длинноногие красотки льнут к вам и все такое. А насколько ваша реальная жизнь отличается от той, что в клипах?

– Это просто был такой проект, когда вышли песни определенного плана. В Chica Bomb все было о сексе – и по тексту, и в клипе, и это был успех. Та же стратегия была и во втором клипе. А, например, с Верой Брежневой совсем другая атмосфера, абсолютно другие эмоции. Или вот у меня в июне вышло новое видео, песня называется Freedom («Свобода»), и там все совсем по-другому, хотя тоже есть немножко женской красоты, но все же в другом ключе.

– С вами вообще интересные метаморфозы происходят: начинали с хеви-метал, попутно освоили самые разные стили, а пришли к дискотечному поп-формату. Это позыв души или призыв звукозаписывающих лейблов?

– Когда я был маленьким, слушал разную поп-музыку, очень много русской, тогда же был Советский Союз. А с 11–12 лет начал слушать рок и сочинять что-то в этом стиле. Вообще, я сочиняю музыку с 10 лет. Играть начинал с аккордеона, и первыми моими мелодиями были вальсы, классическая музыка, а после этого начался рок. Но в душе я больше продюсер, чем артист, и думаю так же, как думают рекорд-лейблы. Артисты, которые говорят, что они только металлисты, думают слишком узко. Это как секта получается: я только в это верю, и всё. Вся музыка хороша, если ее хорошо делать. Самое трудное – сделать качественный хит. Представляете, если один человек создал то, что нравится миллиарду, это же что-то особенное, что-то божественное! А просто играть металл и говорить, что это самое лучшее, а попса – это плохо, легче всего.

Вырос на комедиях Гайдая

– Ваш дуэт с Верой Брежневой – тоже продюсерская история? Как вы соединились в творческом порыве?

– Мы с ней случайно познакомились еще в Нью-Йорке, а потом возникла идея что-то сделать вместе, и все очень органично получилось. Но и я сам полагал, что очень хорошо записать песню на русском для вашего рынка. Вот появилась песня – и все вышло очень хорошо.

– А как часто вам приходится говорить по-русски?

– До последнего года очень редко. А в этом году было много поездок в Россию, поэтому довольно много говорил по-русски. Вначале было трудновато, но с каждым разом получалось все лучше и лучше. Пришлось вспомнить детство: это было советское время с советскими фильмами.

– Какие из них вам запом­нились?

– У нас было только три телеканала – два русских и один молдавский. Конечно, было намного интересней смотреть русские. Я вырос на комедиях Гайдая, Эльдара Рязанова, смотрел много русских передач, и, думаю, именно из-за этого мой менталитет остался отчасти русским.

Рубрика: Шоу-бизнес

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика