Александр Лазарев стал скинхедом

Александр Лазарев стал совершенно лысым, нанес свастику на шею иносит кожаное пальто до пола... Мы слегка оторопели. Никак Лазарев примерил образ фашиста-скинхеда?

Александр Лазарев стал совершенно лысым, нанес свастику на шею иносит кожаное пальто до пола... Мы слегка оторопели. Никак Лазарев примерил образ фашиста-скинхеда?

Оказывается, все просто. Александр Лазарев снимается у Александра Мохова в картине «Белый человек».

– О чем кино, Александр?

– Как мне кажется, кино о любви, о братстве, о взаимопонимании, о чувственности, о человечности. А еще о том, как мерзопакостен фашизм. Как раз о том, что происходит сейчас каждый день в Москве.

– Вы про скинхедов?

– Да, да. Не будем закрывать глаза и прятать голову в асфальт. Скинхеды – огромное, колоссальное движение. Как оно могло возникнуть в такой стране, как наша Россия? Страна, пережившая великую беду, огромное горе. 9 мая 1945 года случилось всего-то 66 лет назад. И если это движение опять готово поднять голову в нашей стране, это чудовищно.

У нас в каждой второй семье есть погибшие на войне, пострадавшие от фашизма. Американцы, англичане всё раздувают историю, что это они выиграли Вторую мировую войну. Но больше всех пострадали русские. И победили мы – силой духа, патриотизма. Мы делаем свой фильм честно, от души. Может быть, нам удастся как-то повернуть глаза людей на это явление. Хочется верить, что он убедит их быть честней, добрей, терпимее друг к другу.

– У вас очень угрожающий образ. Кого вы играете?

– Представителя того самого зла. Курт Штайгер – скинхед. В реальной жизни он какой-то Толя Калинкин, в прошлом секретарь комсомола. А сейчас придумал себе вот такую жизнь. Но есть и альтернатива – герой в исполнении Сергея Плотникова. Человек с другой стороны. Он воевал в Афганистане. Попал в плен, просидел в зиндане. По замыслу происходит столкновение этих героев. И естественно, добро в итоге побеждает зло. По-другому быть не может.

Вы знаете, о чем мы с режиссером Александром Моховым говорили, начиная работу над проектом? Нам бы не хотелось, чтобы мой отрицательный персонаж перетянул на себя симпатии зрителей. Это будет неправильно и очень опасно. Поступки, поведение, цели моего героя не может оправдать даже его безумная любовь к дочери.

– А цели-то у него какие?

– Ну, какие цели у скинхедов?! Я даже озвучивать их не хочу. Вы это прекрасно знаете.

– Вам понравился новый образ? Я имею в виду бритую голову.

– А почему нет? К тому же у меня есть парик, в котором я тоже появляюсь в кадре. Ведь у моего персонажа есть единственное светлое пятно в жизни – дочь. За нее он готов расшибиться в лепешку, даже жизнь свою отдать. Но перед дочерью он не появляется в таком виде, в каком вы меня видите. У него есть парик, цивильное пальто, очки.

– Для чего ему маскарад и двойная жизнь?

– Да не двойная жизнь, это его реальная жизнь. Как ни странно, вот оно – истинное скинхедство. При дочери он не хочет быть бритоголовым. При ней он добропорядочный гражданин.

Янковский благословил меня

– В Ленкоме вы сейчас играете роль Петра Первого в «Шуте Балакиреве»…

– …Да, которого играл Олег Иванович Янковский. Но у меня много ролей.

– На сцену вы тоже выходите с бритой головой?

– Нет, в парике. Здесь на картине мне специально изготовили великолепный парик, который легким движением монтируется под Петра, а на съемках – под моего героя.

– Мне кажется, Петр с бритой головой даже органичнее смотрелся бы в спектакле. Он же был таким?

– Да, был и таким. Шемякин сделал знаменитый памятник Петру, который стоит в Питере. И там он именно лысый, с длинными пальцами. Честно говоря, я думал о том, чтобы сыграть спектакль без парика, был такой шанс. Но потом эти мысли испарились.

– Как вам предложили ввестись на эту роль?

– Это была творческая, репертуарная необходимость. И сейчас спектакль живой, прекрасный. Кстати, состав в нем обновили почти целиком. Маша Миронова играет царицу Екатерину вместо Александры Захаровой. Великолепная работа. Маша вообще актриса потрясающая. Молодой актер Дмитрий Гизбрехт играет Ягужинского вместо Александра Збруева. Виктор Раков заменил Николая Петровича Караченцова в роли Меншикова. Когда спектакль появился в репертуаре, канал «Культура» снял его с первым составом актеров. Видимо, им приглянулась и наша версия 2010 года. И «Шута Балакирева» снимали еще раз.
Свой первый спектакль я сыграл еще при жизни Олега Ивановича. Это случилось накануне его дня рождения. За пару дней до выхода на сцену я его поздравил с днем рождения. Он меня даже подбадривал и благословил на эту роль.

– Публика стала по-другому принимать спектакль?

– Публика вообще стала принимать все по-другому. Подрос новый культурный слой. Я вам скажу такую интересную вещь: поскольку один спектакль в театре я играю 17 лет, а второй 19, то вижу, как меняется реакция зрителей. Зрители тогда и сейчас по-разному воспринимают одни и те же шутки.

– Смеются там, где не смеялись?

– Да, и перестают смеяться там, где десятилетиями была проверенная реакция зала. Любопытно наблюдать.

– Раньше было трудно достать билеты в Ленком…

– Сейчас можно. Ну, во-первых, они стали чуть дороже. А во-вторых, все вообще стало доступнее.

– Дороже – это доступнее?

– Да. Доступнее даже не в смысле материальном. А доступно по объему информации, свалившейся на зрителей. Появилось огромное количество театров, кинотеатров. У людей есть выбор, куда пойти. Да и телевидение и кино отбирают некоторую часть публики у театра. Это, кстати, тоже серьезный вопрос.

Зачем прятать Караченцова?

– Сейчас много рассуждают о том, как расценивать появления Николая Караченцова на публике. Мнения разделились. Может, не надо было этого делать?

– Людмила Поргина ведет себя по отношению к мужу потрясающе, фантастически. Благодаря ей Николай Петрович держится на плаву, и с каждым месяцем ему становится все лучше. Она нашла какого-то чудного доктора. Все кричат: «Зачем она таскает его везде? Бедный Караченцов». Как зачем? Потому что он 30 лет в Ленкоме проработал и не меньше в кино. На нем держался лучший спектакль театра «Юнона и Авось». Да она ему жизнь спасает! Она такая молодчина. Люда часть своей жизни положила на него. Причем это женщина, которая в одну ночь потеряла мать и мужа и не сошла с ума от этого! Это – героический поступок.

У нас в стране принято больных прятать. А ни в одной стране мира их не прячут. Их возят с собой. Мы отправились в Испанию и там встретили молодежную компанию. Здоровые ребята, а рядом с ними инвалид-колясочник. И они не стеснялись его, а везде таскали за собой: на море, в сауну, в ресторан. Почему мы должны Караченцова прятать? Да, случилась трагедия, разбился человек на машине. Но на наших глазах происходит его возвращение. Да, долго, да, много лет. Но весь свет так живет. Кроме нас.

– Ханжество?

– Хуже. У нас не принято не только говорить о них и показывать их, но не принято платить им деньги. А если платят, то копейки. Парадокс.

Рубрика: Шоу-бизнес

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика