Святослав Вакарчук не осуждает "преступления"

Украинская группа «Океан Эльзы» на днях собрала в российской столице рекордную аудиторию – 6,5 тыс. человек. В Москве рок-хлопцам доверили открыть новую большую концертную площадку – Stadium.Live, где заставили их изрядно понервничать. После концерта лидер «ОЭ» Святослав Вакарчук ответил на вопросы «Собеседника».

– Как вам новая московская сцена?

– Я рад, что нам доверили открывать, наверное, одну из самых перспективных площадок в Москве. Я так понимаю, за исключением «Олимпийского», таких больших залов здесь нет. Слава Богу, что они появляются. Это не просто спортивная арена, которую переоборудуют, а реальный зал для концертов. Атмосфера в нем была фантастическая! Мы остались очень довольны концертом, несмотря на определенный форс-мажор со звуковым оборудованием, которое было не готово практически за час до начала концерта. Чуть ли не впервые проводили саундчек (настройку оборудования. – К.Б.) при полном зале. Однако это добавило экстремальных эмоций.

– Есть еще Кремль, в котором вы выступали в свой прошлый приезд. Любопытно было за вами наблюдать, кстати. Мне показалось, сначала вы как будто боялись этой сцены. Потом раздухарились и разговаривали с публикой на украинском: «Дякую, Кремль». Я правильно изложил ваши ощущения от того концерта?

– Нет. Скорее это был такой внутренний сценарий. То ведь был концерт с оркестром. Мне хотелось немножко камерности. Сам кремлевский зал произвел на меня приятное впечатление. Он оказался уютным, не таким пафосным, как кажется снаружи или по своему пиару, с хорошим звуком. Все там было удобно. Даже то, что в служебной части не «ловят» мобильные телефоны, очень помогает сосредоточиться на работе. Просто там проходит много, так назовем, специфических концертов. Это, наверное, дает залу то, о чем вы говорите. Так что мы тут ни при чем…

– Ваша последняя работа – сольный альбом «Брюссель». У вас на сайте можно купить как весь альбом, так и отдельные песни. Но кажется, люди сейчас сильно привыкли к бесплатному и не готовы платить.

– Сейчас время такое. Формат механических носителей себя потихоньку изжил. А новые легальные способы общения правообладателей со слушателями или зрителями еще не произошли. Они появились, например, в Америке, где есть популярный и успешный сервис iTunes. Но все равно это еще не та индустрия, не та массовость, которая была в 1970–1980-х. Пик музыкальной индустрии пришелся на середину 1980-х. Вспомните многомиллионные тиражи Майкла Джексона, всех этих тяжелых групп типа AC/DC, они продавали просто сумасшедшее количество своих альбомов. Это все уже в прошлом, а Интернет еще в будущем.

– Вам-то платят сейчас?

– Кто-то платит, кто-то нет. Конечно же большинство людей скачивают бесплатно. Ну, что вы хотите? Все всё понимают. Но мы не отчаиваемся. Я конечно же считаю, что было бы намного честнее каждому из тех, кто хочет слушать песни, заплатить музыкантам за то, что они их сделали. Мы ведь вкладывали в это не только свой ресурс и труд, но еще и свои деньги. Но я не осуждаю людей. Всем свойственно идти по пути наименьшего сопротивления. Это в общем-то черта всего человечества. Пока мораль не работает в сторону того, что скачивать в Интернете нелегально – это плохо. Общественное сознание скорее за эти процессы.

Кто-то сказал, что если сто человек скачали что-то нелегально – это преступление, если тысяча человек – это преступление большого масштаба, а если миллион – это уже нельзя назвать преступлением. Это уже тренд. Преступлением ведь является то, что не признано большинством, его делает меньшинство.

– Говорят, в центре родного Львова вы недавно на собственные деньги открыли памятник автору песни «Червона рута»… Отчего вас вдруг так зацепила эта идея?

– Это правда. Владимир Ивасюк был первым украинским музыкантом-композитором, работавшим в жанре популярной музыки, который стал широко известен за пределами Украины. Он, к сожалению, трагически закончил свою жизнь: рано ушел из жизни при неоднозначных обстоятельствах… Ивасюк был первым, кто сформировал лицо современной украинской музыки. Он сделал Софию Ротару тем, кем она является сегодня, и многое другое.

Почему я лично это сделал? Не знаю… Может быть, есть какое-то внутреннее ощущение, что я как уже состоявшийся в каком-то смысле музыкант должен отдать дань уважения тому, с кого все начиналось.