Виктор Дробыш: Ко мне приходят говорить о деньгах, а не о музыке

Sobesednik.ru поговорил с продюсером Виктором Доробышем

Фото: Виктор Дробыш // Global Look Press

Sobesednik.ru поговорил с продюсером Виктором Доробышем.

50-летний Виктор Дробыш входит в число влиятельных российских продюсеров, контролирующих наш музыкальный рынок или, во всяком случае, сильно влияющих на него.

Отметив на широкую ногу юбилей (концерты поп-сборной России в честь полувекового юбилея Дробыша докатились аж до Германии), Виктор Яковлевич согласился пооткровенничать с «Собеседником». Разумеется, в тех пределах, которые счел для себя возможными.

В шоубиз – только с бабушкой

– Вы стали заседать в жюри в проекте «Ты супер!» на НТВ. Были талантливые личности в других похожих шоу – «Голос», «Х-фактор» – и где они теперь?

– Чтобы вы понимали: для телепродюсеров награждение победителей в таких шоу – это финальный аккорд, последняя секунда, когда они думают о конкретном артисте. Завершили проект, посчитали рейтинг – и начали думать о следующем шоу. Это телевидение, они свое дело гениально сделали.

– Цинично использовали молодые дарования?

– Десять лет назад было так: заканчивается «Фабрика звезд» и Дробыш по предложению руководства «Первого канала» продолжает заниматься «фабрикантами». Во-первых, мы их прокатывали, всех, с концертными турами по стране. А дальше работал естественный отбор – кто-то остался на сцене, другие исчезли. Кто-то сам не захотел работать так дальше, у кого-то таланта не хватило.

– Скажем, 10 лет назад стать звездой было проще, чем сейчас? Дешевле? Дороже?

– Сейчас отматываешь память на 90-е, думаешь: вот им круто было – всего 10 ансамблей ездили с концертами. Минимум конкуренции. «Земляне» (в которых и я играл), «Карнавал», Кузьмин, Барыкин, «Машина времени», еще несколько коллективов и исполнителей… И всего две-три музыкальные программы на телевидении – можно только представить, с каким трудом песни попадали в телеэфир. Тогда были свои сложности, сейчас – свои. Что касается цены вопроса (попадания в шоубиз. – Авт.) – она существует. Как в любом процессе. Бурить нефть – даже если тебе подарили нефтяное месторождение, – не поставив вышку, ты не сможешь. А чтобы поставить вышку, нужны вложения.

Но люди, которые приходят ко мне с очередным, как им кажется, интересным предложением, часто забывают о музыке поговорить. Говорят о деньгах – сколько готовы вложить. О красоте своей протеже. О своих возможностях. О том, что у них есть яхта в Монако, могут арендовать вертолет и снять такой клип, что офигеют (здесь наш собеседник ввернул более крутое словечко. – Авт.) все. Почему к нашей работе такое отношение – «любой каприз за наши деньги»? (С возмущением.) Почему у меня не хватает ума зайти в нефтяную компанию и предложить им: «А давайте-ка поставим балалайку – повысится производительность труда». Даже не повернется мозг с такой глупостью приходить. А у них поворачивается – приходят.

– Вы в свое время взяли под крыло Стаса Пьеху. Можете теперь признаться, какую сумму вложила знаменитая бабушка в продвижение внука?

– Вы с ума сошли! Я бабушку впервые увидел, когда уже с ним работал. А взялся за него, потому что увидел талантливого человека. Скажу вам: фамилия Пьеха в чем-то, может быть, помогала. Стаса, конечно, чаще приглашали на концерты, в шоу, чем других участников «Фабрики звезд». Но редакторы, организаторы ставили обязательное условие: только вместе с бабушкой. «Пусть «Соседа» споет – с бабушкой!» А он уже спел дуэтом с Валерией «Ты грустишь» и был востребован сам по себе. Я его потихонечку отдирал от семьи. В хорошем смысле. Потому что эти штампы – «бабушкин внук», «сын такого-то» – не дают возможности человеку самому раскрыться. Так что и наличие известной фамилии – не всегда благо для артиста, тем более молодого.

– Ну а клановость в тусовке существует?

– Существует. Я против всех династий – если мы о клановости родственной.

– Есть клан Пугачевой…

– Я не хочу это даже комментировать. Но мы начали разговор с того, что не так легко попасть в обойму. Для тех, кто живет далеко от Москвы или вообще в детдоме, эта возможность становится призрачной – даже просто доползти до канала НТВ. Участникам проекта «Ты супер!» все же повезло – что они здесь, пробуют свои силы. Дальнейшее зависит от них самих. Талант пробьется, я уверен.

На «Русском радио» все мои песни закрыли

– Вы человек с принципами. По этой причине ваших песен сейчас нет в эфире «Русского радио», правильно?

– Да, все мои песни там закрыли.

– Вы ведь оказались в первых рядах бунтарей (популярные исполнители протестовали против назначения нового руководства «Русской медиагруппы»). Всех артистов таким образом наказали?

– Нет. Кто прогнулся – их песни не закрыли.

– Много таких?

– А вы вспомните, когда, как вы говорите, был бунт, кто «бунтовал», – и послушайте, кто сейчас в эфире «Русского радио». Сопоставьте два этих списка – сразу поймете, кто прогнулся, а кто нет.

– Неужели с вами не пытались договориться – новое руководство, которое все же пришло на радио?

– А со мной невозможно договориться в данном случае. Поступаю так, как считаю нужным. На меня мало рычагов воздействия, я же не претендую на власть. Так же как в недавней ситуации с РАО (Российским авторским обществом. – Авт.), я был ярым борцом за права авторов, чтобы разобрались уже с Федотовым, встали бы у руля достойные люди. А меня многие, в том числе из больших людей, спрашивали, подмигивая: «Ну хорошо, сам-то ты кем хочешь быть – президентом нового авторского совета или вице-президентом?» Никем! Клянусь! Я хочу быть автором. Чтобы Господь мне давал возможность сочинять. Чтобы люди пели. И чтобы моя работа, как и работа других авторов, оплачивалась. Вот и весь мой интерес. Просто обидно, что приходится с дураками бороться. Но процесс потихонечку идет – я сейчас о РАО, – проблема решается.

– Ну а что думаете о Евровидении, которое уже в мае пройдет в Киеве? Столько споров вокруг этой темы!

– Я бывал на Евровидении не раз, артисты выступали с моими песнями. Кто-то успешно, кто-то неуспешно, по-разному. Для меня это все равно гей-парад с элементами цирка и праздника. Очень качественно сделанный, надо отдать должное. Видел в Азербайджане и в Швеции – очень круто. Но если в этом году по политическим мотивам Россию не хотят видеть на конкурсе – что ж, мы не будем напрашиваться. (Интервью было взято до того, как стало известно, что Россия все-таки поедет на Евровидение. – Ред.)

– А вот Лайма Вайкуле говорила мне в интервью: наоборот, надо участвовать всюду, где только можно, задача артиста – нести культуру своей страны, менять стереотипы.

– Не мы эту историю начали. Скажем, многие украинские артисты бороздят с концертами просторы России. Даже те, кто стоял плечом к плечу на Майдане и кричал: «Героям слава!» – сейчас они спокойно на Рублевке выступают, получают приличные бабки, ездят и там и там. Я не слышал ни от одного официального лица: таких-то не пускать. Спрос есть, нравится вам Сердючка – пожалуйста, приглашайте. И они все здесь. Это хорошо, правильно. А наших там не сильно жалуют. Вообще, когда начинаешь с политики переходить на культуру и завязывать в узел, с этого момента всё, трындец (и тут слово было менее литературным. – Авт.), значит, крыша поехала.

Себя посчитал кровожадным, а Горбачева – великим

– А наши артисты не вяжут в узел политику и культуру? Одни идут в Госдуму, другие – в доверенные лица президента. Вы, к примеру, в 2014-м, после присоединения Крыма, проводили там фестиваль по случаю Дня России. О политике не думали совсем?

– Хороший вопрос. Я был ответственным за проведение мероприятия. А думал о людях. Во всяком случае, если заблуждаюсь, то я очень искренен в своих заблуждениях. Я не могу смотреть новости. Не правы все, кто позволил детям на юго-востоке Украины погибать. А в Крыму, к счастью, никто не погиб. Я был там, среди этих людей, причем был без охраны. На набережной, как позже говорили, собрались около ста тысяч человек – представляете? Концерт большой, все улыбались, подходили, жали друг другу руки, обнимались. Ни одной драки, криминального происшествия в полицейских сводках. Может быть, люди устали от прежней своей жизни? Судите сами. Я был в Крыму во времена Советского Союза – тогда царил порядок. И вот я приехал теперь, после владения полуостровом Украиной. Разруха! Такое ощущение, что они забили на всё. Концертный зал в Ялте – мы дыры в стенах тряпками закрывали!

– Прошло три года – те же дыры остались. А крымчане надеялись, что Россия отремонтирует и все будет х­орошо.

– Мне кажется, сейчас там есть более важные проблемы. Говорят, решают.

– А вам на побережье случайно землю не подарили?

– (Удивленно.) Нет.

– Нашлись те, кто поимел там собственный интерес. Скажем, актер и патриот Михаил Пореченков даже строит киностудию в Крыму.

– Мы не о том говорим. Опять же я не из корысти концерт проводил. Вы спрашиваете: думал ли о политике? Нет. Думал о людях. Одно из счастливых событий моей жизни – те три дня, которые я там, в Крыму, провел. Крым стал российским – хорошо или плохо? Хорошо уже потому, что никто не погиб. А могла бы быть мясорубка.

– Вот вы говорите: «при СССР в Крыму царил порядок». И в то же время во многих интервью открыто признавались в симпатиях к Михаилу Горбачеву, который, как ни крути, приложил руку к распаду большой страны.

– Когда говорю о своих симпатиях к Горбачеву, понимаю, что непопулярен. Однажды мои друзья – и это были большие люди – чуть из самолета меня не выкинули, когда я сказал, что он великий. Но он симпатичен мне в первую очередь как человек (а мы знакомы лично). Любит Раису Максимовну – даже сейчас, мне кажется, нет минуты, чтобы он о ней не вспоминал. Он способен на сильные поступки. Конечно, в чем-то ошибался. Но мы с ним, к примеру, как-то беседовали, зашел разговор – я сказал ему: «Я бы этих заговорщиков, в Беловежской Пуще, или расстрелял, или, самое мягкое, посадил». На что он ответил: «Это, конечно, можно было сделать. Но тогда я должен был и дальше держать всё в своих руках, доживать свой век генсеком. А я-то хотел другого. И может быть, как жертва, на своем примере я показал: когда тебя бьют, подставь другую щеку. Я все-таки хотел сделать наше государство добрее…» Тут мне стало стыдно, я посчитал себя каким-то кровожадным, а его – великим.

Мне Шнур нравится

– Есть мнение, что артисты, как и политики, далеки от народа в каких-то бытовых вещах...

– Тот шоубиз, который при больших деньгах, часто не понимает, что народу надо. Некоторые, бывает, нарочно стараются подальше держаться. В чем-то я их понимаю. Как-то говорили с Кристиной Орбакайте, она рассказала: случается, заходишь в магазин и кто-нибудь обязательно скажет: «О, у нее нос еще больше, чем на экране!»

– Публика у нас, что и говорить, без комплексов. Это свидетельствует о низкой культуре?

– Нет, у нас очень хорошая публика. А люди разные.

– Но быть покультурнее некоторым в России не помешало бы.

– (Смеется.) Человек, который создал песню на букву Б с Настасьей Самбурской (актриса сериала «Универ», которая с недавних пор запела. – Авт.), конечно, должен говорить о культуре.

– Кстати, а зачем вам эта песня? Протест? Против чего?

– Просто Настасья – такой персонаж. Зачем ей петь попсу, если хочет высказаться в такой вот форме: «Появились деньги у дяди, и ему нужно – что? Лодка, самолет, дача и – …» Ну, так и есть зачастую – почему об этом не спеть? А я помог ей в проявлении внутренней сути. Ругаться матом – это по€шло. А раскрывать проблемы с помощью нецензурной лексики – это стёб. (Улыбается.) Мне Шнур нравится…

– Я как раз хотела предположить: наверное, его «лабутены» вдохновили на создание песни? Но в телеэфир и на радио не поставят – закон запрещает мат. Правда, Шнуров создал вторую версию – приличную, без мата – и в эфир поставили.

– Ну, законов много дурацких. А что касаемо песни, нет, у нас второй версии не планируется. Одна-единственная – в интернет. А для радио и телевидения будут другие.

[:wsame:][:wsame:]

Рубрика: Шоу-бизнес

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика