Почему провалился "Камень" Сергея Светлакова?

Страшные фильмы у нас снимать не умеют. Триллеры вызывают скорее смех, чем страх, а уж хоррор в нашем исполнении и вовсе превращается в искрометную комедию

Страшные фильмы у нас снимать не умеют. Триллеры вызывают скорее смех, чем страх, а уж хоррор в нашем исполнении и вовсе превращается в искрометную комедию.

Психологический триллер «Камень» с Сергеем Светлаковым в главной роли, например, это уже само по себе смешно. Светлаков играл все то же, что и в «Нашей Раше», и только текст и антураж намекают, что перед нами не комедия.

Классические приемы – крупные планы, вращение камеры – в избытке, но все не на месте. И постоянно – как в субтитрах раньше писали – звучит тревожная музыка. Музыка в сегодняшнем кино вообще где надо и где не надо. Люди низкого развития, замечал Пастернак, не переносят тишины, заводят то патефон, то радио – тишина их пугает, подчеркивает внутреннюю пустоту. А между прочим, «Камень», будь он снят строго и без лишнего визга, мог быть отличной картиной – экранизируемый роман Юрия Бригадира дает к тому все основания.

Проваливались и другие попытки психологического триллера. Клаустрофобический «Лифт» 2006 года вызвал единодушную реакцию – актеры не знают, что играть, а психология персонажей какая-то инопланетная. «Юленька» Александра Стриженова прошла как триллер, хотя сам режиссер категорически отрицает это – и правильно делает: именно то, что сочли элементами триллера, вызвало больше всего гогота.

Вероятно, главная причина наших последовательных провалов – катастрофическое отсутствие вкуса. Триллер требует аптекарского расчета: перебор возможен везде – в мелодраме, в экшене, в комедии, и только триллер требует образования и чувства меры. Чтобы снять триллер, нужен Хичкок или Линч, Вербински или Наката – режиссеры с врожденным чувством вкуса и огромным опытом. Российский же кинематограф сегодня поражает именно безвкусицей, расчетом на самый низменный инстинкт. Для дураков триллеры не снимаются: им покажешь потерю трех рублей – и им уже страшно. Кинострах – эмоция высшего порядка, не то что киносмех или киноотвращение.

Единственный жанр, в котором удается добиться реального ужаса – документальное кино. Картина Любови Аркус «Аут» о детях-аутистах – зрелище без преувеличения кошмарное. А игровой дебют документалиста Сергея Лозницы «Счастье мое» претендует на ужас, однако достигает его лишь раз – во время панорамы по лицам рядовых пассажиров на провинциальном автовокзале. Это не потому, что наша действительность ужаснее любого вымысла, просто документалисты умеют выбрать самые неприглядные ее стороны. А главное, от кошмаров документального кино нельзя спастись, просто выключив телевизор.

Есть мнение

Андрей Шемякин, киновед, президент Гильдии кинокритиков:

– Сережа Добротворский, который очень много времени посвятил этому вопросу, объяснял: в нашей традиции страх – это нечто приходящее извне. Мы его заколдовываем, и оно становится нестрашно. Западный же опыт в этом отношении очень религиозен, это страх внутри.

Хорроры должны быть основаны все-таки на отечественной традиции, на нашей нечисти. Жанр хоррора нам еще надо осваивать.

Что же касается триллеров, то здесь нужен просто профессионализм. И вот еще: социолог и литературовед Владимир Фриче в книге «Поэзия кошмаров и ужаса» на примере четырех эпох – Средневековья, Возрождения, барокко и модернизма – показал, что страх в культуре расцветает в переломные эпохи. А наша – не переломная, что бы там ни говорили.

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика