Евгения Чирикова: Удар по Ротенбергу состоится

Евгения Чирикова рассказала Sobesednik.ru, о чем ее допрашивали во Франции и как готовится «удар по Ротенбергу»

Фото: Евгения Чирикова: «Гражданство у меня российское. Мы с семьей живем в Таллине...» // из личного архива

Евгения Чирикова рассказала Sobesednik.ru, о чем ее допрашивали во Франции и как готовится «удар по Ротенбергу».

Летом 2014 года активисты, боровшиеся против вырубки Химкинского леса и строительства платного участка дороги Москва — Санкт-Петербург, вместе с французской организацией Sherpa и Bankwatch CEE подали в прокуратуру Нантера (пригород Парижа) иск. В нем они заявили о возможных коррупционных проблемах, связанных с проектом трассы: один из концессионеров, французская компания Vinci, предполагают экологи, участвовала в офшорных схемах по выводу денег из российского бюджета. А одна из офшорных фирм, участниц схемы, по имеющимся у активистов данным, принадлежит российскому олигарху Аркадию Ротенбергу.

На днях Евгения Чирикова была вызвана на допрос во Францию. Подробности разговора с французскими следователями Евгения рассказала Sobesednik.ru.

Кто есть кто

— Давайте поясним: кто есть кто в данной истории. Начнем с Vinci.

— Это очень солидная строительная компания во Франции. А в российском проекте она участвовала странно — компания не занята ни в проекте, ни в строительстве трассы. Она просто концессионер (причем ее доля весьма мала — меньше 10%), то есть должна вкладывать деньги и потом получать прибыль. Но и денег она не вкладывала.

Мы стали проводить расследование вместе с Bankwatch. И обнаружили, что через дочернюю структуру Vinci (компанию «СЗКК») деньги из пенсионных фондов, из российского бюджета перекачиваются в офшорные зоны. И одна из офшорных фирм принадлежит Аркадию Ротенбергу.

— А что такое Sherpa?

— Это известная компания, которая занимается расследованием дел, связанных с коррупцией. В основном они Африкой занимаются. Но, увидев наши документы, они сказали, что схема очень похожа на африканские, и занялись проверкой документов. Потом помогли составить иск в прокуратуру. Там тоже все проверили, и приняли иск в производство.

Допрос

— О чем вас спрашивал следователь?

— Надо сказать, что до меня очередь дошла не сразу. Сначала они опрашивали тех свидетелей, кто живет в Европе.

Мой допрос длился четыре часа. Вопрос в основном касался того, как Vinci смогла выиграть тендер в России. Ведь у ее дочерней фирмы «СЗКК» нет опыта в строительстве, она была создана именно под этот проект. Много было вопросов о роли экс-министра транспорта Игоря Левитина в этом выигрыше, о связях российских чиновников с руководством Vinci... И, конечно, спрашивали про схемы вывода денег из бюджета в офшоры.

— Но ведь Ротенберга вообще не было в проекте строительства трассы. Ни одна из его фирм в этом не участвовала...

— Официально именно так и было. Но нам удалось обнаружить, что Vinci организовала сеть компаний в офшорной зоне. И одна из них — на Виргинских островах — принадлежит Аркадию Ротенбергу. Получалось, что бюджетные деньги шли через Vinci в ее «дочку» «СЗКК», а оттуда — в офшоры, в том числе и роттенберговский.

Вообще-то мы удивились, когда набрели на имя Ротенберга в этой схеме. Сильно удивились. А потом, когда узнали, что бенефициаром системы «Платон» является сын Аркадия Ротенберга, перестали удивляться. Мы поняли, что в России, видимо, просто поделены сферы влияния, и что за все, что связано с получением денег от дорожно-транспортного сектора, судя по всему, «отвечает» Ротенберг.

[:image:]

Откуда деньги?

— Что означает фраза «деньги Пенсионного фонда», о которых вы упомянули? ПФР никуда не может их вкладывать по определению. А вот негосударственные пенсионные фонды — могут, в том числе и те средства, что составляют накопительную часть пенсии и отчисления по которой им заморозили уже несколько лет назад. Так о каких деньгах идет речь?

— Я это говорю со слов чиновников. Было произнесено «Пенсионный фонд». Идет ли речь о каком-то из негосударственных ПФ, надо уточнить в документах.

Но в любом случае в строительство трассы инвестировались еще и бюджетные деньги. И — что меня больше всего возмущало — это преподносилось как конкурентное преимущество. Строится платная трасса — с какой стати на ее строительство пускать бюджетные деньги? Будьте добры брать деньги с тех, кто потом прибыль будет получать. Получается, мы платим два раза: первый — когда дорогу строили, второй — когда начали ею пользоваться. А самое обидное, что средства от всего этого идут куда-то в офшор к Ротенбергу. И не только к нему. К кому еще, нам установить не удалось: Кипр обязан предоставлять информацию о бенефициарах, а Виргинские острова — нет. Собственно, мы и обратились к французам с просьбой помочь прояснить этот вопрос.

— А откуда вообще поступали деньги на эту трассу?

— Когда встал вопрос, как будет финансироваться строительство этой дороги, сначала попытались найти европейское финансирование и попросили ЕББР [Европейский банк реконструкции и развития — ред.] поучаствовать в проекте. Они присмотрелись, как ведется проектирование (а оно тогда уже велось, причем в нарушение многих законов РФ). ЕБРР отказался — для европейцев важно соблюдение экологических и социальных норм, а проект им не соответствовал. Поэтому российские власти пустили на него деньги из бюджета.

И потом началось самое интересное. Концессионер Vinci должна была бы внести приличную сумму в проект. Но она внесла минимально возможную сумму, какую можно предположить по аналогичным договорам (то есть общественно-государственного партнерства) в мире. Так, по крайней мере, утверждают эксперты.

Мы пробовали запросить договор в Минтрансе, но там нам его предоставлять отказались. Сказали: это государственная тайна. Представляете? Этот договор есть и во Франции, и мы смогли убедиться, что Vinci так ничего и не инвестировала. Так что зачем она вписалась в этот проект, было поначалу абсолютно непонятно.

Между тем строительство, как известно, велось из рук вон плохо, были даже летальные исходы — нанимали очень неквалифицированных специалистов, экономя на чем только можно.

Западные «инвестиции»

— Вы считаете, что руководство Vinci обманули, или западники все-таки работают на нашем рынке диковато?

— Не знаю, но иностранные фирмы отлично коррумпируются, когда дело касается хороших денег. Потому что на западе вы их так халявно не получите. И так просто в офшор не переведете. Поэтому-то и была использована «нормальная» африканская схема — такие сплошь и рядом в Африке и странах третьего мира.

— Вот закончится расследование. Понятно, что будет какая-то реакция французов касательно Vinci. А по Ротенбергу? Будут они как-то действовать? Скажем, через Интерпол?

— Мы со следователем касательно Интерпола не говорили. Вероятно, они будут делать какие-то запросы в российские правоохранительные органы. Но следователь сказал, что Россия, скорее всего, просто проигнорирует их запрос.

[:image:]

— У них были печальные примеры?

— Были.

— По каким фигурам?

— Этого мне не рассказали. А по поводу Vinci следователь вот что мне сказал: если суд вынесет обвинительный приговор в отношении Vinci, она должна будет оплатить солидный штраф. Плюс серьезные репутационные потери. Поскольку компания очень крупная и солидная, для нее такие потери — это еще и финансовые убытки в будущем.

То есть совершенно точно Vinci уйдет из российского проекта, а значит, какой-то удар по Ротенбергу состоится. Видимо, им придется менять схему, а это все-таки неудобство.

— То есть сливки снять не успеют?

— Почему? Думаю, они уже довольно прилично их сняли (как наши, так и французы): за два года туда было уже много перекачано денег. Причем они умудрялись начислять прибыль, когда дорога еще не была построена и никакой прибыли по ней не могло быть в принципе. Мы смотрели документы: там идет начисление денег, а вот тут — это будет прибыль.

И еще один интересный момент. В 2011 году нам удалось обнаружить проспект эмиссии ценных бумаг, который выпустила дочерняя структура Vinci, с требованием к российской стороне не расширять Ленинградское шоссе, так как оно является конкурентом платной трассе. Представляете, прямое требование! Когда мы это обнаружили, я встала на обочине забитого машинами Ленинградского шоссе, показала документ в камеру ТВ и сказала: «Посмотрите, в каком сейчас виде федеральная бесплатная трасса, и смотрите, чего от нас требует французская сторона». Так на следующий день была совершенно потрясающая реакция: оказалось, что со мной прекрасно знакома г-жа [Ирина] Роднина, депутат ГД (я же ее никогда в жизни не видела, кроме как по ТВ), которая утверждала, что у меня якобы американское гражданство. В результате все СМИ бросились на меня с криком «Ату ее».

Жизнь в Эстонии

— А какое у вас гражданство? Вы ведь два года назад уехали в Эстонию. Как вы там обустроились?

— Гражданство у меня российское. Мы с семьей живем в Таллине, дети учатся в школе, старшая сейчас увлеклась химией и анатомией, а младшая погружена изучение эстонского языка. Мы все его учим. Вообще здесь норма — знать не менее трех языков.

Уехали мы потому, что в России не было возможности работать: наш бизнес (инженерный консалтинг по защите от помех высоковольтного энергооборудования) пришлось закрыть, а на просветительскую работу среди активистов, защищающих природу, гранты нам не давали. Дважды мы пробовали взять президентский грант, нам отказывали, а закон про НКО сами знаете какой. В Эстонии работаю в собственной редакции интернет-проекта activatica.org, где мы в основном рассказываем активистам, как противостоять произволу чиновников.

[:wsame:][:wsame:]

Рубрика: Политика

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика