Репортаж: как освобождали Алексея Полиховича

Sobesednik.ru встрелся с вышедшим по УДО одним из узников Болотной Алексеем Полиховичем в день его освобождения.

30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, на свободу по УДО вышел один из узников Болотной Алексей Полихович. В общей сложности он провел в заключении в нескольких СИЗО и колонии три года и три месяца.

Встречать Алексея из колонии, расположенной в поселке Стенькино Рязанской области, отправились отец, дедушка, жена Татьяна, друзья, «подельники» – Владимир Акименков и Александра Духанина с мужем. Дома остались ждать мама, бабушка и кот.

Состав «коня»

Москва, около 6 утра. Площадь перед гостиницей «Космос». Из темноты на нас равнодушно смотрит бронзовый Шарль де Голль. Потихоньку подтягиваются встречающие Алексея Полиховича – народу набирается немало. Наконец мы загружаемся в микроавтобус и отправляемся в Рязанскую область. Через три с чем-то часа мы уже почти на месте. Невзрачная табличка на обочине оповещает, что нас трясет на ухабах тропы Паустовского. Следующая табличка преду-преждает, что мы въезжаем в режимную зону. Автобус останавливается у ворот ИК Рязанской области.

– Никакой съемки на режимном объекте, – предупреждает строгий дядька в камуфляже (оказалось, зам. начальника колонии) и недвусмысленно намекает, что если что появится в интернете, то «Земля круглая, а здесь не один «болотник» сидит». В колонии остался другой фигурант дела – Андрей Барабанов, который пробудет там еще несколько месяцев.

Больше всех нервничает дедушка Алексея Анатолий Гаврилович. Он то и дело смотрит на часы, стоя у ворот колонии. Вздрагивает каждый раз, услышав скрежет открываемой двери.

[:image:]

– Даже не верится, что дождались, – делится он. – Раньше января и не думали, что выйдет. Очень надеюсь, что больше с ним ничего подобного не случится.

Заветная дверь заскрипела в очередной раз, и в проеме показались Алексей с сопровождающим. Анатолий Гаврилович, не в силах сдержать слезы радости, обнимает внука. Но Алексея тут же уводят в штаб колонии для окончательного оформления документов. Освобождение – не слишком быстрая процедура. А для родных просто бесконечная.

Дабы не гневить стражников режима, для импровизированной пресс-конференции было решено отъехать подальше от ворот. Остановились, как только закончился забор с колючей проволокой.

– А я сегодня пил «коня», – успел похвастаться Алексей. – Это смесь кофе, сгущенки и чифиря. Говорят, очень бодрит...

Разговор прервали двое тюремщиков, догнавших нас на голубой иномарке.

– Ребят, вы все еще на режимной территории, – заявили они, хохоча в голос.

Пришлось уехать в поля.

«Чем ближе свобода, тем сложнее сидеть»

Уже бывший зэк разрывается между желанием пообщаться с друзьями и обнять жену. Дедушка переживает: скорее бы по машинам и в путь – у внука такая тоненькая курточка, а на улице холодновато.

– Как бы случайно какого-нибудь зэковского слова не сказать... Я даже не осознал еще, что вышел, – говорит Алексей. – Мне кажется, это какой-то сон. Сейчас он закончится и снова начнутся проверки, зэки.

Если бы Рязанский райсуд не удовлетворил ходатайство Алексея об УДО, сидеть бы ему оставалось всего три месяца.

– Но чем ближе конец срока, тем сложнее, – делится Алексей. – Последние полгода – по трудностям, по затратам энергии – у меня прошли, как предыдущие три. Да и кто не был бы рад вый­ти из тюрьмы хоть на месяц раньше?

По словам Алексея Полиховича-старшего, УДО стало для всех полной неожиданностью.

– На суд приезжал врио начальника колонии, – рассказал он. – И очень настаивал, чтобы сын отсидел полный срок. Аргументировал тем, что он «не принимает активного участия в общественной жизни». Какая общественная жизнь? Парень работает, режим не нарушает! За него вступился прокурор – молодой парень, я даже и не думал, что прокурор может так себя повести. Он просто спросил: «А какое это имеет отношение к УДО?» Вскоре судья удалилась для принятия решения, и адвокат Светлана Сидоркина мне сказала, что оно скорее всего будет в нашу пользу.

Отец рассказывает, что сыну с колонией очень повезло: адекватное начальство, отношение к заключенным нормальное – никто никого не прессует, условия вполне приличные. Сам бывший сиделец сообщил, что кормили не то чтобы слишком роскошно, но «вкуснее, чем в учебке». Все заключенные в ИК Рязанской области осуждены впервые. И Полихович-младший с ними отлично поладил.

– Мое дело, конечно, вызывало большой интерес у других зэков и в Москве (Алексей сменил несколько СИЗО. – Ред.), и здесь, – рассказывает он. – В колонии интересовались даже больше, хотя тут не так много людей, которые понимают ситуацию. Негатива обычно не было. Была заинтересованность одновременно с непониманием, что и как. Почему нас посадили, почему здесь держат. Зэки обычно спрашивают друг друга, кто за что сидит, ну я и рассказываю: за то, что омоновца схватил за руку. Когда говорю, что дали 3,5 года, удивляются, почему так много. Приходится объяснять. Было недоумение, что за такое несерьезное деяние дали такой срок. Хотя я тут немало заключенных встречал с большими сроками, которые они получили за какую-то ерунду.

Алексей говорит, что встретил в колонии «много хороших людей», с которыми он прощался два последних дня заключения. Кофе пил почти непрерывно. Половина напутствовали, что надо и дальше продолжать бороться за свои убеждения – «газовать до талого», остальные советовали больше не ходить на митинги.

– А я его еще в декабре (т.е. задолго до 6 мая 2012-го. – Sobesednik.ru) предупреждал: не ходи ты на эти митинги! – поделился отец Алексея. – Говорил: тебе там даже ничего совершать не понадобится, власти этого так не оставят и посадят нескольких конкретных людей. Так и вышло.

«Телевизор уничтожал уровнем абсурда»

– Я остался при своем, – подвел итог своего заключения Алексей Полихович. – Не изменил «отношения к своему деянию». И вину не признал. У меня в акте с зоны так и записано. Забавно: когда в феврале я подавал на УДО (это была неудачная попытка. – Ред.), там все это зачитывали – не изменил, не признал – и сделали вывод, что отпускать меня «нецелесообразно». В этот раз было то же самое, но все равно отпустили, сказали: это неважно.

О том, что творится за забором ИК, Алексей знал: в колонии был телевизор и разрешали выписывать газеты.

[:image:]

– Телевизор уничтожал уровнем абсурда, но информация, хоть и с задержкой, поступала, – рассказывает он. – Здесь все-таки не Колыма. Что страна сильно изменилась, пока я сидел, мне говорили (смеется). Что тут сказать – я в ужасе. Все плохо.

Подробными планами на будущее Алексей делиться не стал – пока их и нет. Как он сказал, главное – добраться до дома и помыться. Также Алексей намерен пойти на суд к Ивану Непомнящих – последнему на данный момент фигуранту «Болотного дела». И через пару месяцев снова посетить колонию – встретить Андрея Барабанова, когда он освободится.

Оба Алексея, старший и младший, считают, что на решение по УДО повлияла глава комиссии по правам человека Элла Памфилова. На недавней встрече правозащитников с президентом она говорила об избирательности правосудия. И как раз привела в пример февральский отказ рязанского суда освободить по УДО Алексея Полиховича, несмотря на то, что для этого были все основания.

– Мы до этого обращались к Людмиле Алексеевой, – поделился Полихович-старший. – Она говорила с Володиным. И тот ей заявил: все, что угодно, но что касается «Болотного дела» – это только к Нему. Так что почти наверняка – Памфилова.

[:wsame:]

[:wsame:]