О чем говорит антикоммунистическая зачистка украинской политики
Невзирая на продолжающуюся войну в Донбассе, политическая жизнь на Украине бьёт ключом: спикер Верховной рады Александр Турчинов продолжил наступление на фракцию коммунистов, а премьер Арсений Яценюк ушёл в отставку.
Невзирая на продолжающуюся войну в Донбассе, политическая жизнь на Украине бьёт ключом: спикер Верховной рады Александр Турчинов продолжил наступление на фракцию коммунистов, а премьер Арсений Яценюк, устав от противодействия Рады реформам, которых требуют от Украины в обмен на кредиты западные партнёры, ушёл в отставку.
Война в Донбассе — это не фигура речи, это факт. Гремит стрельба, ведутся боевые действия, стороны наступают и отступают, есть погибшие и раненые с обеих сторон, в том числе среди мирного населения. Так выглядит любая война, и на любой войне бывают ещё военные преступления. Их совершение представителями той или иной стороны не означает, что они утратили моральную правоту, а противная сторона, напротив, теперь ведёт безусловно справедливую войну. Это всего лишь значит, что мы имеем дело с настоящей войной, на которой — несмотря ни на какие международные соглашения — поныне все средства хороши.
Вероятное объявление перед увольнением премьер-министра Украины Арсения Яценюка вне закона не только Коммунистической партии Украины, но и самой коммунистической идеологии готовится, похоже, как раз под этим соусом: война всё спишет. Коммунистов обвиняют в активном содействии сепаратистам в Донбассе — что, предположим, ещё надо доказать. Однако причём тут идеология? Перефразируя классика — разве Карл Маркс отрицает территориальную целостность Украины? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что донецким и луганским противникам европейски ориентированных партий следует провозгласить независимость и начать вооружаться?
Новые украинские власти наверняка будут кивать на опыт Прибалтики и Восточной Европы, где в некоторых странах коммунистов мало того что запретили, так ещё и вычистили из всех государственных учреждений с «волчьим билетом». Правда, в итоге пресловутые «красные директора» стали — благодаря своему опыту хозяйствования, который они теперь не могли применить в госструктурах, куда им был заказан ход — авангардом новой бизнес-элиты. При этом они были вынуждены, в отличие от своих российских коллег, обходиться без привилегий, которые дали бы им связи и доступ к власти в ходе приватизации бывшего госимущества.
Только, во-первых, в странах соцлагеря третировали и люстрировали бывших членов правящей партии — а что-то не слышно, чтобы на Украине такого рода шаги готовились в отношении Партии регионов. А во-вторых, уже через несколько лет после рассматриваемых событий на выборах в бывших странах соцлагеря начали побеждать как раз левые. Социалистические партии, запрещённые новыми правительствами рыночников за идеологическое родство с предыдущим кровавым режимом, отросли от корня — а корнем этим было социальное недовольство, нараставшее по мере отказа неолиберальных правительств от социальных обязательств.
Так вот, думается, что в ситуации с украинскими коммунистами именно здесь зарыта собака. Новые власти, очевидно, опасаются критики своей экономической политики слева, потому что знают, что переход к рыночной экономике европейского стандарта будет для Украины мучительным — как, собственно, для любого постсоветского государства. Можно спорить о том, являются ли предстоящие экономические реформы единственно возможными, но уже сейчас очевидно, что они будут болезненными для населения. Украинские коммунисты, как и любые постсоветские политики с Лениным и Сталиным на флагах, конечно, те ещё левые — но вот, как видим, и их решено превентивно «зачистить».
Вообще отставка Арсения Яценюка, о которой было объявлено перед выходными, отнюдь не была обязательной даже в свете распада правительственной коалиции. Президент Пётр Порошенко (политическая сила которого номинально с партией Яценюка — вернее, партией Юлии Тимошенко — вообще-то конкурирует) уже выразил надежду на то, что правительство доработает по крайней мере до осенних досрочных перевыборов Рады в качестве «и. о.». Многие сторонние наблюдатели и вовсе пребывают в состоянии шока: оказывается, украинские политики не так уж готовы рисковать своей карьерой и брать на себя ответственность за проведение необходимых, но непопулярных реформ — зато вполне готовы делить министерские портфели и места в будущем парламенте даже сейчас, когда страна ещё отнюдь не отошла от края пропасти.
По большому счёту, впрочем, в этом нет ничего смертельного. Бывает, что на время войн политическая жизнь в стране замирает или сознательно консервируется — а бывает, что и нет. По крайней мере, в том, что Раде пятилетней давности требуется «сброс» (он же перезагрузка), сомневаются совсем немногие. Но вот желание во время войны строить мирную жизнь по законам военного времени, жертвой которого могут стать украинские коммунисты, не сулит ничего хорошего очередной реинкарнации украинской демократии.
