Глава Общества защиты прав потребителей Михаил Аншаков: Я – важный государственный преступник!
Михаила Аншакова кто-то считает чудаком, кто-то – борцом за справедливость. Очередной демарш Аншакова – прошение в Священный Синод о снятии сана с Патриарха Кирилла. Сам Михаил считает себя обычным гражданином, у которого есть права...
Михаила Аншакова кто-то считает чудаком, кто-то – борцом за справедливость. Общество защиты прав потребителей «Общественный контроль», которым он руководит, то с РЖД и «Макдоналдсом» судится, то спорит с Минздравом и Роспотребнадзором. Очередной демарш Аншакова – прошение в Священный Синод о снятии сана с Патриарха Кирилла. Сам Михаил считает себя обычным гражданином, у которого есть права.
Патриарх нарушает каноны монашества
– Как обычный человек решил вдруг судиться с Патриархом?
– Все началось, когда нам стали поступать жалобы, что в лавках на территории московского храма Христа Спасителя продаются золотые изделия без клейма. Продажа неклейменого золота – это административное, а в некоторых случаях и уголовное деяние. Когда было выявлено несоответствие пробы и потребители стали требовать возврата денег или замены, им сказали, что это невозможно, поскольку изделие... освящено святой водой. То же самое нам сказали и в суде. Нас это так возмутило, что мы стали расследовать деятельность храма и установили наличие большого офисного пространства с магазинами, автомойками, шиномонтажом, прачечной, химчисткой, фирмами по оказанию юридических услуг. Храм же строился как культовое сооружение и мемориал героям войны 1812 года!
– Может, выручка от шиномонтажа идет на поддержание храма?
– На это и так большие деньги выделяются московским бюджетом: в 2012 году, например, 372 миллиона рублей! А там в лавках торгуют не только крестиками, но и яйцами «под Фаберже» за 150 тысяч рублей. Фактически это не церковная, а сувенирная лавка, основные покупатели – туристы, которые приходят на экскурсии. Позиция наших ответчиков в суде такова: это не торговля, а добровольное взаимное одаривание по рекомендованной цене. Но юридически это притворная сделка.
– Тогда можно придраться и ко всем российским храмам, где торгуют свечками.
– Это другая история. Хотя продажа свечек формально подпадает под действие закона «О защите прав потребителей», но если бы торговля ограничилась только этим, мы никогда не обратились бы в суд, потому что не считаем данный вопрос существенным. Свечка за территорию храма не выходит, она там же и сгорает.
– А лично Патриарх чем вам не угодил?
– Желание обратиться в Синод у меня возникло после того, как в суде над Pussy Riot стали ссылаться на нормы церковных канонов. Почему тогда они неприменимы к Патриарху? Поскольку он монах, ему запрещено украшать свое тело, а часы за 30 тысяч долларов – это украшение. Запрещено заниматься стяжательством, держать в доме женщин, помимо близких родственниц, и еще существует немало других ограничений, которые, по моему мнению, не соблюдаются. История знает много примеров, когда Патриархи лишались сана и за меньшие прегрешения. Правда, это были Патриархи других православных церквей – греческих или византийских. Такие процессы служат очищению и оздоровлению самой церкви.
– Вы ведь верующий? Получили благословение своего духовника на обращение в Синод?
– Да, я человек воцерковленный, причащаюсь, исповедуюсь, хотя постоянного духовника у меня нет. Благословения не просил. Духовник, являющийся частью структуры РПЦ, не может на это пойти.
– Как отреагировал Синод на ваше заявление?
– Помимо меня, по крайней мере десять человек обратились с подобным письмом, бланк заявления на нашем сайте на сегодняшний день скачали 400 раз. В итоге, полагаю, накопится несколько десятков аналогичных заявлений. Замалчивать такое обращение будет трудно. К сожалению, положение о церковном суде, в отличие от гражданского, не регламентирует сроки рассмотрения. То есть ответом может быть и молчание.
Ксюшу Собчак в политике мне не обогнать
– Складывается ощущение, что Общество защиты прав потребителей судится чуть ли не со всем миром...
– Многие законы, которые у нас принимаются, прямо направлены против потребителей. Они пишутся в угоду крупным компаниям и депутатам-лоббистам. Те чувствуют себя вольготно, и в последние годы законодательство переписывается в худшую для потребителей сторону. Этим занимаются все фракции в Думе – не только «Единая Россия», в той же КПРФ много лоббистов крупного бизнеса.
– Между тем законы, касающиеся потребителей, у нас считаются чуть ли не единственными реально работающими. Это не так?
– Ну вот вам пример. В прошлом году был утвержден список технически сложных товаров. Это те товары, которые можно обменять или за которые можно вернуть деньги только при наличии существенного недостатка. Вот раньше сотовый телефон не входил в этот список, а сейчас входит. То есть если айфон сломается, вам деньги за него продавцы не вернут, скажут: несите в сервисный центр, ремонтируйте. А ремонт может по закону длиться 45 дней. Раньше в список технически сложных товаров входило примерно 30 процентов бытовой техники, а теперь 70–80. Негласно подсчитано, что за счет только этого постановления правительства крупные продавцы техники увеличат прибыль на 5–7 процентов.
– Может, вам самому податься в Госдуму?
– Дума – декоративный орган. Понятно, что решения принимаются не в ней, а функции депутатов – нажимать кнопки в зависимости от разнарядки сверху. Хотя я потихоньку начинаю заниматься политикой – например баллотируюсь в Координационный совет российской оппозиции. Но шансов у меня мало, так как туда же избирается Ксюша Собчак и другие медийные персонажи. Баллотируются 215, из них выберут 45...
Коллегам не нравятся наши бесплатные консультации
– Михаил, не обращаются ли к вам бизнесмены с просьбой красиво и законно очернить конкурента?
– Сейчас открою страшную тайну: обращаются. И мы даже помогаем им. Только не очернить, а изобличить и привлечь к ответственности нечистых на руку предпринимателей.
– И сколько берете за помощь?
– По-разному. Как правило, требуются дорогостоящие экспертизы, и мы их проводим, помогаем юридически, за что и берем деньги. Если независимая экспертиза подтверждает, что товар некачественный, мы занимаемся юридическим преследованием таких производителей или продавцов. От этого выигрывают не только добросовестные предприниматели– мы спасаем простых граждан от некачественных и опасных товаров.
– На что общество вообще живет?
– Зарабатываем сами потихоньку – когда выигрываем дело, нам по закону полагается 25 процентов от суммы компенсации по иску.
– Коллеги-юристы не обижаются, что вы отнимаете у них хлеб, когда бесплатно консультируете рядовых потребителей?
– Обижаются. В других обществах и юридических конторах за это берут деньги. У нас есть популярный форум бесплатных консультаций, есть интересный сервис – киберюрист. Там можно заполнить форму, и робот составит для вас юридически грамотную претензию. Система считает сумму неустойки, ссылается на статьи закона. Вы просто подставляете свои данные и адрес ответчика, кликаете, распечатываете и несете в суд. В любой адвокатской конторе за такую работу возьмут 1,5–2 тысячи рублей.
– Не боитесь, что на вас, активного борца много с чем и с кем, тоже постараются что-то накопать?
– Не боюсь, потому что это происходит постоянно. Когда мы боролись с платным отключением радиоточек (это нонсенс – требовать деньги за право не пользоваться услугой!), на нас подали заявление в прокуратуру, где обвинили в подрыве национальной безопасности и обороноспособности страны. Недавно туда же поступило два заявления, что мы – экстремистская организация. На меня и на ОЗПП заведено два дела об административных правонарушениях, причем подписаны они лично первым заместителем главного прокурора Москвы. Это круто – второе лицо в правоохранительной структуре столицы занимается расследованием административного дела по статье «Клевета». То есть я – важный государственный преступник.
– Гордитесь?
– Конечно.
– Чувствуете себя российским Ассанжем?
– Ну, осведомителей или агентурной сети у нас пока нет. Есть много полезных друзей, которые делятся ценной информацией, потому что видят в нас организацию, не боящуюся ее использовать.
Наша справка
Михаил Аншаков родился 7 сентября 1972 года в Самаре. Отец работал на космическом оборонном предприятии, мать – экономистом на крупном заводе. Выпускник юридического факультета Всесоюзного института управления. До переезда в 2002 году в Москву возглавлял в родном городе культурно-просветительский фонд «Наследие» и профсоюз работников малого и среднего предпринимательства. Женат, супруга – адвокат.
Читайте также
