Елена Камбурова: Деда расстреляли за призыв "Не читайте газеты"

Sobesednik.ru поговорил с певицей и актрисой Еленой Камбуровой о её родных, пострадавших от сталинских репрессий

Фото: Елена Камбурова // Андрей Струнин / «Собеседник»

Sobesednik.ru поговорил с певицей и актрисой Еленой Камбуровой о её родных, пострадавших от сталинских репрессий.

На 1937 год пришелся пик сталинских репрессий. Точное число расстрелянных без суда и следствия неизвестно даже 80 лет спустя. Но почти в каждой семье хранят воспоминания о репрессированных родственниках. В нашей новой рубрике мы не «очерняем историю». Мы считаем важным не забывать тот большой террор против собственного народа. Чтобы понять масштаб трагедии, в рамках нового цикла материалов «Большой террор» Sobesednik.ru рассказывает истории конкретных семей устами тех, кого вы хорошо знаете. Одной из таких трагических семейных историй поделилась Елена Камбурова.

В семье о нем не говорили вообще ничего

Певица Елена Камбурова показывает дорогие ей фото из семейного архива. На одном – высокий статный мужчина. Он совсем молодой.

– Это мой дедушка Марк по линии мамы. – Елена Антоновна задумчиво гладит изображение рукой. – Помню, как впервые увидела снимок в мамином альбоме – и в душе разлилось удивительное тепло: близкий и родной человек. Хотя в тот момент я ничего о нем не знала. В семье о дедушке не говорили вообще ничего. Бабушка Олимпиада – мамина мама – как-то коротко обмолвилась, что вроде бы как он уехал на заработки и не вернулся. Она, как и моя мама Лидия Марковна, тщательно берегла эту страшную семейную тайну. Потому что боялись – время было такое.

В 90-е годы я по совету одной приятельницы обратилась в архив на Лубянке, – продолжает народная артистка. – Тогда как раз раскрыли страшные документы 30-х годов. Мне ответили на запрос, пригласили в архив. Там дали толстую папку с материалами дела моего деда Марка Захарова. На первой же странице ярким синим карандашом одно слово, которое с того дня навсегда врезалось мне в память – «РАССТРЕЛЯТЬ!» Так я начала по крупицам узнавать историю маминого рода. Выяснила, что дед с семьей жили под Макеевкой Донецкой области.

Убитый по доносу Марк Захаров (справа) с другом

– Чем они жили?

– Сельским хозяйством. В семье Марка и Олимпиады подрастали девять детей. Дед работы не боялся. Он был удивительный умелец. Единственный из всей деревни собственными руками в одиночку выстроил дом для своей семьи! А еще у деда с бабушкой, тогда еще молодых, был верблюд. Из его шерсти бабушка пряла одежонку детям. Из-за дома и верблюда деда в деревне считали зажиточным – «кулаком». Хотя какие они были богатеи? Мама рассказывала не раз, как всей семьей, от мала до велика, в поле работали – чтобы выжить на земле, надо не жалеть сил. Но вот однажды, как я теперь понимаю, деда вдруг забрали – увезли на телеге. С того дня от него ни слуху ни духу – сгинул человек! И вот спустя годы читаю документы на Лубянке. Среди них был и донос – односельчанин написал на деда, что тот якобы прилюдно произнес фразу «Не читайте газеты – они всё врут». А также не хотел вступать в колхоз и соседям не рекомендовал. Говорил, что работать надо, а не по собраниям бегать. Видимо, за эту смелость он и поплатился. Ему был 41 год, жить бы да жить, детей на ноги поставить... Но увы. Не дали. Синее слово «расстрелять» перечеркнуло жизнь всей их семьи. «А дом Захаровых передать под нужды колхоза», – с болью прочитала я в той же лубянской папке.

Мама уважала советскую власть до самой смерти

– Родные его не искали?

– Нет, я же говорю – о нем в семье даже не говорили. Может быть, бабушке пригрозили, чтобы не смела ни болтать, ни разыскивать мужа.

– Вот еще один ваш семейный снимок, четыре человека. Кто на нем изображен?

– Это как раз бабушка Олимпиада Николаевна. А тут три ее брата – Кирьяк (такое непривычное современному уху имя), Юрий и Петр. Удивительные лица! О них тоже в семье не говорили. Годы спустя, уже в конце 90-х я поехала в ту самую деревню под Донецком, где мама моя росла. Хотелось увидеть эти места. И я увидела. Ощущения – до мурашек. Понимаешь, что это твои истоки. Видела я и дедовский дом, сейчас там живут чужие люди (колхоза давно нет, а имущество распродано). Мне позволили пройти, посмотреть. Один этаж, комнаты по кругу, каменные стены, к которым прикасались руки дедушки Марка...

Олимпиада Николаевна и трое братьев-учителей (все мужчины репрессированы)

– В деревне остался кто-то из ваших родственников?

– Да, дальняя родня. Мы общались. Они поведали семейную легенду – якобы человек, написавший донос на Марка, был когда-то в молодости влюблен в Олимпиаду и вот нашел способ отомстить. Рассказали и о том, что братья бабушки Кирьяк, Петр и Юрий, все трое, были учителями – и тоже репрессированы и расстреляны в 30-е. Но подробностей никто не знает. Очевидцев не осталось. Самое удивительное, что моя мама, представляете, до конца дней (а ее не стало в 2000-м) с большим трепетом и уважением относилась к... советской власти.

– Притом что власть эта лишила ее дома и отца?

– Да! Но мама всегда строго говорила, что при другой власти они с сестрами вряд ли смогли бы получить высшее образование, ведь они из деревни и бедной семьи. Даже когда я рассказала ей о своем открытии – что нашла документы деда Марка на Лубянке, – мама отреагировала довольно спокойно: «Наверное, это какая-то ошибка».

– Давно идут споры о том, как подавать сталинские репрессии в школьных учебниках. А иногда и о том, нужно ли это вообще изучать в школе. Вы как думаете?

– Конечно, нужно. Причем изучать не фальшивые сведения из учебников о советских пятилетках – а примеры каждой отдельно взятой семьи: вот фотографии, вот так складывались судьбы этих людей... Эти знания, я уверена, будут пробуждать человечность и сострадание в детях с раннего возраста. Важно также говорить им, что общество, у которого нет памяти, обречено.

[:wsame:][:wsame:]

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика