В "Левада-центре" предсказали рост протестных настроений россиян
Sobesednik.ru поговорил с социологом Степаном Гончаровым о протестах в России и недовольстве власти
Sobesednik.ru поговорил с социологом Степаном Гончаровым о протестах в России и недовольстве власти.
23 марта в своем выступлении на Неделе российского бизнеса вице-премьер правительства РФ Ольга Голодец заявила о резком снижении доходов россиян.
«У нас обозначается очень резкое падение доходов. Резкое — и по реальному уровню заработной платы, и вообще доходов. Это все отражается на снижении покупательской способности населения, и это все отражается на розничном обороте, который сокращается, причем сокращается такими серьезными темпами», — сказала она.
Кроме того, вице-премьер обратила внимание на разницу в доходах в различных секторах экономики. Голодец отметила, что разумный подход к оплате труда — это вопрос развития и социального благополучия в стране.
Социолог «Левада-центра» Степан Гончаров обсудил с Sobesednik.ru, что значит заявление Ольги Голодец и возможны ли в России сейчас массовые протесты на фоне кризисной экономики.
[:image:]
— Это проблема, которую уже невозможно скрыть, и россияне уже сами видят на своем собственном опыте, что проблемы в экономике очень серьезные, что сейчас наблюдается — помимо очевидного роста цен — снижение готовности приобретать что-то в будущем: снижение потребительских настроений и неуверенность в завтрашнем дне. С одной стороны, мы понимаем, что есть экономический кризис, и в общем-то россияне воспринимают его как более-менее нормальное состояние для России. Тем не менее довольно существенное снижение уровня жизни выходит за рамки каких-то колебаний, привычного ограничения россиян, когда они не могут себе чего-то позволить. Сейчас ситуация еще хуже.
— В последнее время появляется все больше новостей, что россияне стали очень мало тратить в магазинах и т. п. Недовольство этими моментами накапливается?
— Пока что недовольства особого мы не видим. Несмотря на большие масштабы недовольства, россияне к нему адаптируются. Поэтому мы и не видим существенного роста протестных настроений.
— То есть плачевное состояние в экономике не может снизить уровень доверия к власти?
— Потихоньку уменьшается, но это не стремительное снижение. Здесь, скорее, играет роль дополнительный фактор — обеспокоенность международной повесткой. Сейчас мы вроде бы закончили свое участие в сирийской кампании, и когда Сирия уйдет из повестки федеральных каналов, то люди станут обращаться к другим проблемам, так как их ничего не сможет оттянуть, заблокировать. Скорее всего из-за этого будет дальнейшее снижение одобрения дел в стране. Мы его уже наблюдали.
— Рейтинг главы государства может уменьшиться на этом фоне?
— Он несколько снизился, но не существенно. Мы видим, что уменьшилась его оценка как человека, способного решать экономические проблемы, но при этом, учитывая безальтернативность положения в политической сфере, он все еще пользуется очень высокой поддержкой — 81% россиян одобряет его действия. Будет ли кто-то другой, который сможет предложить что-то иное, довольно трудно сказать, учитывая, что каналы информационные и СМИ блокируются от альтернативных идей. Скорее всего, снижение одобрения деятельности Путина не будет очень быстрым, но если вдруг экономическая ситуация будет резко ухудшаться, то тогда могут быть неконтролируемые изменения.
— Способно ли государство нивелировать разницу в доходах и устранить резкое падение зарплат?
— Думаю, что это невозможно. Сложилось сообщество, когда есть определенная узкая группа людей, получающих значительные дивиденды со своего положения, иерархии, и эта система не склонна к изменениям. Скорее, будут локальные протесты и недовольства, как с дальнобойщиками. Но это будет блокироваться вбросами денег правительством, чтобы устранить местный конфликт.
— Существует ли черта, после которой может начаться социальный взрыв, массовые волнения и протесты?
— Нет, такую черту нельзя провести. Она очень ситуативна и зависит от многих других факторов: есть ли какая-то военная кампания, преуспеваем мы в ней или нет, есть ли угроза безопасности для россиян, возможно ли появление какой-то альтернативной политической силы. Много факторов, и в зависимости от их конфигураций меняется положение линии, выше которой может произойти социальный взрыв. Сейчас ее трудно провести: скорее всего, она где-то довольно высоко, потому что мы не наблюдаем значительного роста готовности протестовать. Я считаю, что сейчас ситуация далека от взрывоопасной.
[:wsame:][:wsame:]