"Навоюешь еще матросок". 640 дней войны сына полка Шурика

Ветеран Александр Николаенков, прошедший войну ребенком, поведал об оккупации Смоленщины и суровом партизанском быте

Фото: Александр Николаенков // Личный архив

Ветеран Александр Николаенков, прошедший войну ребенком, поведал об оккупации Смоленщины и суровом партизанском быте.

[:rsame:]

Школьники любят слушать рассказы Александра Сидоровича Николаенкова про военное время. Вероятно, потому, что он прошел войну, когда сам был таким же мальцом. В 11 лет примкнул к партизанскому отряду, в 12 – уже шел в наступление в составе 158-й боевой дивизии. Сегодня из 10 тысяч бойцов той дивизии остались в живых 11 человек. Они и сейчас 80-летнего Николаенкова называют по старой привычке – Шурик.

Боец Шурик

Сашу Николаенкова война выдернула из третьего класса советской школы – немцы оккупировали Смоленщину, в самом центре которой находится село Ново-Безменово Ярцевского района.

– Наше село было рядом с лесом, поэтому немцы-оккупанты к нам без особой нужды никогда не совались, боялись засевших в лесу партизан. Появлялись раз в месяц, местных не трогали, – вспоминает Николаенков. – Помню, приходили только еду забирать у крестьян. К нам домой тоже однажды явились. Мама им говорит: еды нету, а немец давай шмонать – и нашел спрятанные припасы. Мы все знали, чем это может закончиться – расстреляют всех. Но он только зыркнул на нас и быстро вышел. Партизаны к тому времени в лесу окрепли, и немцы их реально побаивались. В 1943 году пошел слух: немцы готовятся к отступлению, всех гонят в Германию – женщин, стариков, детей. К тому времени мы с 6-летним братом остались в доме только с дедом: мама умерла от тифа, отец ушел на войну. Партизаны из леса дали всем односельчанам сигнал: уходить в лес и прятаться.

[:same:]

Лесной партизанский быт Николаенков подробно помнит до сих пор. Землянку, блинчики из мерзлой картошки, прозванные за вкусовые качества «тошнотиками», эпидемию тифа и свет от пожара на месте родной деревни – немцы, не найдя там местных жителей, спалили ее дотла. 11-летний Шурик больше всего жалел пропавшую в пожаре матроску, подаренную крестной.

– Навоюешь себе еще этих матросок, – сказал Шурику солдат Красной армии, который пришел в 1943-м освобождать Смоленщину.

– Когда в 1943-м пришли наши, брата моего Петю отправили в спецдетдом. Мне как взрослому по военным меркам – 12 лет! – предложили отправиться на фронт.

[:image:]

640 дней войны

21 месяц, 640 дней войны, маршрут – от Смоленска до Польши. Маленькому бойцу перешили военную форму, укоротили пилотку, батальонный мастер сшил на заказ сапоги детского размера. В остальном боец Шурик был, как все: жил в казарме, ел солдатскую кашу, привилегиями возраста, говорит, не пользовался.

– Даром я свой хлеб не ел: меня сразу взяли в обучение связистом – мы возили донесения, ремонтировали радиостанции. Тогда я выучил морзянку и помню ее до сих пор – могу отбить любой текст, – рассказал бывший сын полка.

В конце 1943-го пришла телеграмма – есть возможность отправиться на учебу в Суворовское училище. Разговор с командиром был коротким:

– В училище или в наступление?

– В наступление! – взял под козырек сын полка.

[:rsame:]

158-я дивизия прошла Белоруссию и Прибалтику, участвовала в знаменитой операции «Багратион». Николаенков до сих пор каждый год ездит в Витебск – теперь уже как ветеран. В витебской 5-й гимназии организован Музей боевой славы 39-й армии – освободительницы города.

Пацан есть пацан – Шурик Николаенков к концу войны собрал коллекцию трофейного оружия: немецкий, бельгийский пистолеты, американский автомат, два бинокля. Оружие осталось в части, а один из биноклей пришлось позже продать, чтобы спастись от послевоенного голода.

Опасных ситуаций было много, но Шурик прошел войну без царапины. Был юркий и везучий, и однополчане попались что надо – сберегли сына своего полка.

– Особенно мы сдружились с Жоркой Сурбоносом, которому на тот момент было

22 года, – вспоминает Николаенков. – После войны, спустя 30 лет, мы случайно встретились на улице и моментально друг друга узнали. Хотя расстались совсем юными, а встретились, когда каждому уже было под 50 лет! Пошли в самый крутой ресторан в городе – нас без галстуков даже пускать не хотели. Но сразу пустили, как узнали нашу историю!

Николаенков на всю жизнь запомнил, как командующий фронтом при нем торжественно наградил командирскими часами однополчанина. «Вот бы и мне такие!» – думал пацан. И мечта сбылась: через 60 лет на открытии мемориала авиаполка «Нормандия – Неман» во Франции Александр Сидорович, который поехал на мероприятие в составе ветеранской делегации, получил именные часы из рук Верховного главнокомандующего – Владимира Путина. Настоящие, командирские.

День Победы

[:same:]

Для Шурика Николаенкова война закончилась 8 февраля 1945 года у польской границы.

– Командир мне сказал: мы пойдем дальше, в Европу, а тебе надо возвращаться, учиться, – вспоминает Николаенков. – В Москву мы ехали 8 суток – где на санях, где товарняком. С мешком сухарей за плечами. Помню, сопровождал меня сержант Сергей Северинов. Когда мы приехали к нему домой, его жена нажарила картошки с луком и салом. Ничего более вкусного в моей жизни никогда не было...

После войны сын полка поступил в «железку» – железнодорожное училище №5, потом работал на заводе, далее поехал в родной Смоленск работать штукатуром-отделочником, восстанавливать разрушенное войной.

– Когда узнали, что я фронтовик, затащили меня на местное радио агитировать всех хорошо работать, – смеется Николаенков. – Но военная тема перетянула. Пошел в армию сначала срочником, потом – сверхсрочником, успел послужить в Германии, потом был прикомандирован адъютантом к центральному аппарату Министерства обороны. Сегодня тоже работаю – я себя называю «слесарем по ремонту душ», – на встречах рассказываю школьникам и взрослым о войне. И о том, почему мы тогда победили.

/Наша справка

Традиция «сынов полка» возникла задолго до Великой Отечественной войны. Еще в XVIII веке в составе русской армии в каждой части числился юный барабанщик, а на каждом корабле – юный гардемарин.

По данным Центрального архива Министерства обороны, во время Великой Отечественной войны воевали 3500 юных бойцов в возрасте до 16 лет. Дети попадали в боевые части несколькими путями: солдаты подбирали сирот, беспризорников или потерянных во время войны мальчишек, либо командиры брали своих сыновей на войну с собой, чтобы не оставлять их в неизвестности в тылу, а самые отчаянные, несмотря на юный возраст, сами бежали на фронт.

/Самые известные сыны полка

[:rsame:]

Толя Воронов, 6 лет, остался сиротой, был подобран солдатами и к шести годам прошел всю войну с одной из гвардейских дивизий.

Сергей Алешков, 6 лет, был награжден медалью «За боевые заслуги» за спасение командира. Попав под обстрел, маленький боец не испугался, а вовремя позвал на помощь и помог откопать заваленный блиндаж с командиром полка и несколькими офицерами.

Володя Тарновский, 11 лет – уроженец Славянска, остался во время войны сиротой, присоединился к 229-й стрелковой бригаде, с которой дошел до Берлина и расписался на Рейхстаге. После войны жил в Латвии, возглавлял республиканское правление Латвийской ассоциации борцов антигитлеровской коалиции (ЛАКЦА).

Аркадий Каманин, 14 лет – самый молодой летчик Второй мировой войны. Старшие коллеги прозвали его Летунок. В 1943-м прибыл в штурмовой авиационный корпус на Калининском фронте, которым командовал его отец. Совершил 650 вылетов, был награжден орденом Красной Звезды. В 1947 году в возрасте 18 лет скоропостижно скончался от менингита.

Федя Самодуров, 14 лет – воспитанник мотострелковой части, был подобран армейцами в разрушенном воронежском селе. Вместе с частью участвовал в реальных боях за Тернополь. Во время одного из сражений, когда почти весь расчет погиб, подросток вместе с уцелевшим бойцом взялся за пулемет и смог задержать врага, за что был награжден медалью «За отвагу».

[:wsame:]

[:wsame:]

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика