Ольга Шелест: Когда люди увидят, что их могут спасти в России, они сами никуда не поедут

Сложно представить, что 37-летняя Ольга Шелест на телевидении больше половины жизни – почти 20 лет! За эти годы она успела поработать на всех основных телеканалах

Фото: Ольга Шелест // RusModa Group

Сложно представить, что 37-летняя Ольга Шелест на телевидении больше половины жизни – почти 20 лет! За эти годы она успела поработать на всех основных телеканалах, сейчас ведет шоу «Девчата» на «России 1» и телеигру «Пойми меня» на детском канале «Карусель».

Однако в последнее время телевизионную девушку Ольгу Шелест все чаще можно увидеть на благотворительных билбордах и в социальных проектах, где она пытается привлечь внимание людей к темам, о которых они не очень хотят задумываться, а порой и просто боятся.

«Моя подруга пережила рак дважды»

– Ольга, «Википедия» сообщает о вас удивительные вещи: будто бы в вашу честь назвали новый вид микроорганизмов. Я себе даже на бумажку выписала: простейшие из класса солнечников – Аcanthocystis olgashelestae. В интернете есть картинки – очень красивая штука. Что за волшебная история?

– Да, я удостоилась такой чести! Ученый-микробиолог Михаил Леонов, который живет в Воронеже, подростком смотрел МТV, и я была его любимой ведущей. И вот спустя много лет довелось ему открыть новый вид солнечников. Он написал мне письмо, попросил разрешения назвать его моим именем. Я подумала, что это шутка, и ответила, что не против. И вот что получилось. Мы потом встречались, он показал научные подтверждения этого открытия. Очень приятно, что есть на земле микробы, которых назвали в мою честь.

– Очень романтично. И вот вы, такая солнечная, стали послом движения «Вместе против рака». Тема нелегкая – у нас в стране многие от нее, мягко говоря, вздрагивают. Не было сомнений?

– Нет, никаких. Я знаю, что такое рак, не понаслышке. Мои друзья и родные боролись с ним – кто успешно, кто не очень. Это всегда отдельная история, борьба – то главное, что их объединяет.

– Но вы-то лично что можете с этим сделать?

– Могу привлечь внимание к теме, которой избегают. Мне лично важно, чтобы ученые продолжали поиски лекарства от рака. Поэтому я и участвую в этом проекте – призываю неравнодушных помочь движению «Вместе против рака», которое собирает средства на гранты ученым, изучающим эту болезнь. По сути это инвестиция в свое здоровье. Чем больше умных людей бьются над проблемой рака, тем больше шансов, что они однажды найдут решение. В таком деле абсолютно любой вклад ц­енен.

[:image:]

– Если забыть о войнах, рак сейчас – тема номер один в мире. Но люди все равно интуитивно стараются держаться от этого подальше. Вас саму разве эта тема не пугает?

– Меня пугает не рак, а статистика. С каждым годом больных все больше. И никто не застрахован – ни бедные, ни богатые, ни старые, ни молодые. Вот поэтому нельзя останавливаться, изучая эту болезнь. Что касается умалчивания... В разных странах и в разных семьях люди по-своему переживают эту проблему. В Америке принято говорить о раке, у нас люди предпочитают скрывать это и не возвращаются к теме, даже поправившись. Но мне лично кажется, что это такой бесценный опыт, которым обязательно нужно делиться. Моя подруга пережила это дважды – рак груди, а потом рецидив. И вот она ведет блог для тех, кто болен, и помогает справляться с болезнью не в одиночку. Я ею горжусь. Глядя на нее, женщины знают: есть кто-то, кто может тебя понять, кто плывет с тобой в одной лодке. Это же важно – ощущать, что ты не один. Тогда страхи уходят.

– Вы ведь наверняка знаете о недавнем скандале вокруг заявления Ольги Голодец, которая считает, что работу благотворительных фондов, собирающих деньги на лечение за границей, надо проверять?

– Да, конечно. Но, насколько я слышала, она опровергла введение административного влияния на фонды.

– Хочется надеяться. Но там шла речь еще и о том, что нет необходимости кого-то отправлять за границу – у нас тут хорошо лечат. Что думаете?

– Думаю, что никто не вправе решать, где лечиться мне и моим детям. Если объективно медицина в Германии, Израиле или США пока лучше, чем в России, то нужно заниматься очевидным – налаживать отечественную медицину госвливаниями, увеличением зарплат врачам, возрождением научно-медицинской базы, а не запретами лечения за рубежом. Вот когда люди увидят, что их действительно могут спасти на родине, они сами никуда не поедут.

– Ваша дочь родилась в США. Почему? Это недоверие к нашей медицине, желание избежать интереса папарацци или что-то другое?

– Все на самом деле банально. Мой муж – режиссер, у него как раз был съемочный процесс в Нью-Йорке. Мы не знали, успеет ли он вернуться к сроку. Поэтому я отправилась к нему. Там все и случилось. Но я рада, что смогла хотя бы два месяца пожить спокойно и насладиться беременностью. Если бы осталась в Москве, работала бы, пока не отошли воды – я же себя знаю. Но медицина там действительно на ином уровне и очень отличается и от российской, и от европейской. Там каждый врач участвует в каких-то научных изысканиях, собирает статистику – меня все время просили заполнить какие-нибудь тесты, естественно, добровольно. Вся эта информация помогает им изучать те или иные медицинские аспекты и делать открытия. И это очень впечатляет.

[:image:]

«Отдаю имя в безвозмездное пользование»

– А с чего началась ваша работа с благотворительными фондами? Какой проект был первым?

– Думаю, все началось с WWF – Фонда защиты дикой природы.

– Это с тех пор вы отказались от мяса?

– Нет, одно с другим не связано. Я всегда любила животных и понимала, что сохранить их в наших силах. У меня есть «усыновленный» уссурийский тигр – я купила такое право, заплатив энную сумму, и знаю, на что она пошла.

– На что же?

– На зарплату егерям, на камеры слежения за перемещением тигров. С Фондом защиты дикой природы дружу много лет и помогаю по мере сил. После них был GreenPeace, потом «Подари жизнь» – они первыми стали активно привлекать к благотворительности известных людей. Меня часто зовут в попечительские советы, но я отказываюсь.

– Почему? Почетно.

– Я и так отдаю свое имя в безвозмездное пользование, если надо привлечь внимание к каким-либо проблемам, не хочу кого-то выделять.

[:image:]

– В прошлом году ваше имя фигурировало в истории с законом о пропаганде гомосексуализма – вы тогда записали ролик для подростков с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Это было неожиданно и смело. Но зачем вам это понадобилось?

– Это была идея телеканала «Дождь». Люди не понимают, что их собственные дети, ощущая себя, скажем так, в ином половом измерении, лишаются единомышленников, им элементарно не с кем обсудить этот вопрос. Для подростка это катастрофа – ощутить себя не таким, как все. Общество выстроило еще один барьер вокруг этих людей, и мы просто хотели поддержать тех, кто запутался и ищет ответы на непростые вопросы.

– Не было негативных последствий?

– Нет, последствий не было, закон тогда еще не вступил в силу. А вот слова благодарности были, и я рада, что кому-то эта поддержка оказалась нужной, важной и своевременной.

– Есть вообще трудные для вас темы? Такие, от которых ком в горле и хочется ответить: нет, не могу, позвоните через месяц...

– Такого не случалось. Если могу помочь, я это делаю. Но ком подкатывает к горлу частенько. Порой от бессилия, что ничего нельзя изменить, что дело не двигается с мертвой точки. Иногда – от радости, что общими усилиями мы смогли кому-то помочь. Если честно, когда ближе знакомишься с работой благотворительных фондов, понимаешь, какие самоотверженные люди там работают. Каждому памятник нужно поставить.

[:image:]

«Могу до потери сознания спорить о том, что считаю справедливым»

– Сами жертвуете на благотворительность?

– Конечно. Это должно стать частью жизни каждого, если мы, конечно, хотим называться цивилизованным обществом. Я не жертвую семьей или работой, просто, если ты живешь полной жизнью, тебе хочется помочь еще кому-то стать счастливее, здоровее, радостнее. Всегда, когда есть возможность, участвую в таких акциях – неважно, касается это лично меня или нет. Была, например, лицом программы «Доступная среда», на съемках ролика познакомилась с глухонемыми ребятами, которые учили меня жестовому языку. Мы подружились. Потом я снялась у них еще в одном ролике – о том, как важно учить язык жестов, если у вас в семье плохо слышащий ребенок.

– Вы знаете язык жестов?

– Нет, к сожалению. Только несколько жестовых связок. Он очень трудный, его постоянно нужно практиковать. Поэтому многие родители глухих или слабослышащих детей не учат его толком, общаются в семье на собственном языке жестов. В итоге ребенок, когда подрастает, не может нормально социализироваться даже среди таких же, как он: просто не знает языка. Это целая проблема, об этом мы и пытались рассказать.

– Оля, а вы когда-нибудь испытывали отчаяние, пытаясь объяснить человеку что-то – об аутизме, ВИЧ или о другой непонятой обществом проблеме? Вот вы ему на пальцах раскладываете, а он ни в какую: аутисты опасны, СПИДа нет. Знакомо вам это ощущение, что бесполезно что-то объяснять?

– Я в этом смысле упертая. Могу до потери сознания спорить о том, что знаю наверняка и что считаю справедливым. У меня такой громкий голос, что все удается донести до костного мозга оппонента.

[:image:]

– Кстати, об аутизме. Недавно вы вместе с Ренатой Литвиновой, Ксенией Собчак, Анной Чиповской и другими коллегами участвовали еще в одной акции – ваши детские фото появились на футболках, выпущенных для фонда Дуни Смирновой...

– Да, дизайнер Александр Терехов выпустил лимитированную коллекцию футболок с детскими фото знаменитостей, и все средства от продажи пошли в фонд Дуни «Выход», который помогает аутистам адаптироваться к внешнему миру. Хотя скорее он помогает внешнему миру адаптироваться к аутистам, потому что у нас их считают социально опасными и даже умственно отсталыми. Конечно, это не так. Аутизм – не болезнь.

– Майку с вашим фото можно купить?

– В первый день большинство продали. Я сама купила пять штук, буду дарить друзьям. Это важно – вот так потихоньку приобщать людей к благотворительности, например с покупок какого-то эксклюзива. Потом, когда они чувствуют причастность к благому делу, им становится интересно делать что-то большее.

– А что, кстати, за фотография на вашей футболке? Сколько вам там лет?

– Года 3–4. Фотографировал папа. Там еще фингал был под глазом, но его случайно затерли в фотошопе. А получила я его, когда узнала, что в гости едет дедушка – радостно скакала, поскользнулась и врезалась в батарею. Так и встречала деда с бланшем.

[:image:]

«Дети – бесята, но к этому привыкаешь»

– Вас знают в основном как ведущую музыкальных программ, но как-то так случилось, что вы в последнее время переключились на детскую тему – «Пойми меня» на «Карусели», детское Евровидение, озвучка мультиков, еще, помню, была передача «Хочу знать». Это вы, как говорится, всегда мечтали или случайность?

– Думаю, случайность. Но мне нравится делать что-то для детей, тем более на нынешнем телевидении, где крайне мало детских проектов. Мне хорошо с детьми, а им весело со мной. Оказалось, что я умею говорить на их языке.

– Что за дети приходят играть в «Пойми меня»? Сильно непохожи на нас в таком же возрасте?

– Разные приходят. Но они все чем-то увлечены, ходят в секции, кружки... Или как это сейчас называется? «Кружок по программированию» звучит, конечно, нелепо. Все они с восторгом рассказывают, что умеют – у меня аж голова кругом в прямом смысле. Попросила одного мальчика, который увлекается каратэ, показать прием – свалил меня одним ударом! Девчонки ходят на йогу и стоят на голове. Кто-то уже придумывает программы для компьютера. Им некогда скучать. Когда находят время на нашу программу, ума не приложу.

– Трудно вообще работать с детьми?

– Трудно, когда дело касается усидчивости. Они концентрируются на какое-то время, потом теряют интерес, и всё – дальше их уже сложно организовать. Они бесята. Но, знаете, к этому быстро привыкаешь. А если отбросить эту единственную проблему, то работать... нет, лучше сказать, играть с детьми – например в «Пойми меня» – ужасно интересно. Они непосредственные, большинство с отличным чувством юмора, так уверенно орудуют всеми этими современными гаджетами!

[:image:]

– Насчет общения дочери с гаджетами уже что-то решили? До школы ни-ни или дадите в свободное пользование?

– На мой взгляд, гаджеты – просто невероятное подспорье для родителей! Это же не просто средство развлечения, с их помощью можно и нужно учить. В американских и европейских школах уже введена система образования с помощью планшетов. Не нужно таскать рюкзак с учебниками, не надо чертить на доске – все подсоединяются к общей базе и учатся, глядя в экран.

– Тут многие возразят: что ж хорошего?

– Я знаю, что многие родители, да и врачи косны в отношении технических новшеств. Но дети сейчас растут совершенно иные не только ментально, но и физически. У них по-другому функционируют мозг, зрение, моторика. Поэтому я позволю дочери общаться с гаджетами настолько рано, насколько она сама к этому потянется.

Рубрика: Общество

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика