Нонна Гришаева: Мне удалось сорвать ярлык клоунессы

Актриса Нонна Гришаева рассказала в интервью Sobesednik.ru о своей семье и любимой профессии.

Она стала популярной благодаря телевидению после участия в проекте «Большая разница» и сериале «Папины дочки». Но сегодня, по признанию самой Нонны Гришаевой, на первом месте для нее – Московский областной театр юного зрителя, художественным руководителем которого она стала два года назад.

Бабушку чуть не расстреляли

– Не так давно вы сыграли в МОТЮЗе спектакль «Пять вечеров» по пьесе Александра Володина. Режиссер постановки Павел Сафонов сказал об этом произведении: «Пять вечеров» – это рисунок углем на белой стене». А вы как обозначили для себя эту знаменитую, ставшую уже классикой пьесу?

– Паша нашел очень точное выражение. Для меня же было принципиально сделать не бытовой спектакль. Когда задумалась о том, кого пригласить для этой работы, то вспомнила один из спектаклей Сафонова – «Старший сын». Казалось бы, пьеса бытовая, но Павел сделал из нее далеко не бытовую постановку. Я поняла, что надо звать именно его, к тому же он работает с талантливой командой: это и композитор Фаустас Латенас, и сценограф Мариус Яцовскис и другие. Как только начали репетировать, я с удовольствием заметила, что Павел по-настоящему завелся, вдохновился. Могу сказать, что спектакль получился.

– Все помнят экранизацию Никиты Михалкова, где главную роль сыграла Людмила Гурченко. Не было ли у вас страха после такой блестящей работы браться за эту героиню?

– Волков бояться – в лес не ходить. Мы рискнули и победили.

– Вы сказали, что, сыграв «Пять вечеров», «как будто очистились от телевизионной и киношной шелухи». Что же вы так нелестно о телевидении и кино?

– Потому что существует телевизионный стереотип – в моем случае этакая клоунесса, – который приклеивают к артистам, и очень сложно через него прорываться. Именно потому, что Паша в меня поверил как в драматическую артистку, эта шелуха облетела. За что ему большое спасибо.

– Действие спектакля происходит в послевоенное время. В силу возраста, конечно, вы те годы не застали. Но наверняка пытались что-то узнать о том времени, понять этих людей?

– Во-первых, я много читала и смотрела фильмы о тех годах. Во-вторых, мои родные рассказывали, мама же родилась сразу после войны, а дедушка прошел всю войну. Бабушку мою чуть не расстреляли фашисты как жену военного летчика. Так что я много знаю из первых уст. Процесс подготовки к спектаклю всегда долгий. Действие же происходит в Ленинграде, моя героиня прошла блокаду, поэтому пришлось изучить много материала об этом страшном времени.

– Нонна, вам не кажется, что тогда люди были сплоченными? Сегодня все мы разобщены.

– Наоборот, мне как раз кажется, именно сейчас в нашей стране снова имеет место патриотизм. И слава Богу. Это нормально – быть патриотом своей страны. И в войну мы бы не победили, если бы не было в людях этих патриотических чувств.

– Создается впечатление, что сегодня патриотизм в нашей стране несколько навязчив. На каждом шагу нас призывают любить страну…

– А что в этом плохого?! Но навязать любовь нельзя, это просто должно быть изначально в человеке. Если ты живешь в этой стране, ты должен не хаять ее, а любить.

У моих детей другие таланты

– Еще одна премьера, которую сыграете в середине декабря, – антреприза «Последний луч радуги», где вы в роли известной актрисы Джуди Гарленд. Заметил, что актеры особенно любят играть персонажей своей профессии.

– Конечно, эта роль – лично для меня настоящий подарок судьбы. Я очень долго шла к ней. Еще четыре года назад мне прислали из Америки эту пьесу, и я поначалу не понимала, куда мне с этим материалом идти. Но очень хотелось сыграть. Сказала себе тогда: если мне суждено, обязательно сыграю Гарленд. И вот прошло время, и все случилось. Это самый сложный и самый интересный жанр – трагикомедия. Роль абсолютно характерная и при этом – для драматической актрисы, еще и поющей. Такой необъятный диапазон существует в этой роли! У артистов есть такое выражение: «Есть что поиграть». Вот такая Джуди Гарленд.

[:image:]

– Эта известная голливудская актриса – кстати, мама Лайзы Миннелли – начала сниматься в тринадцать лет. В этом можно провести параллели с вами: вы снялись в кино в пятилетнем возрасте, а на сцену Одесского театра оперы и балета вышли в десять.

– Да, но только, в отличие от нее, у меня не было голливудских продюсеров, которые с детства заставляли девочку принимать наркотики. У меня было счастливое детство. А маленькую Джуди будили в четыре утра, и она начинала горстями глотать разные таблетки. В итоге и умерла она в 47 лет от передозировки.

– Вашей дочери Насте двадцать лет, сыну Илье в декабре исполнится десять. У них никогда не возникало желания сыграть в кино, в театре? И как вы думаете, нужно ли это ребенку в раннем возрасте?

– Это может быть, если у ребенка есть талант. Слава Богу, у моих детей другие таланты. И скажу честно, не хотела бы, чтобы они пошли по моей стезе. Она непростая, эта стезя.

– «Слава, признание, поклонники – это еще один наркотик в ее жизни. Даже главный наркотик» – так сказал о вашей героине режиссер постановки Алексей Франдетти. Про вас можно так сказать?

– Конечно. Я считаю, что сцена – это в принципе наркотик. Те ощущения, которые ты испытываешь, выходя к зрителям, – это абсолютный адреналин, который хочется почувствовать еще и еще.

На «Золотую маску» не зовут

– Часто актрисы выбирают в своей жизни: семья или карьера. Вы перед таким выбором оказывались?

– Да, было. В молодости на первом месте у меня была карьера, я много работала, старалась, пыталась чего-то добиться. Но когда я вышла второй раз замуж и родила второго ребенка, то поменяла приоритеты. И как только на первом месте у меня оказалась семья, все получилось само собой в карьере. На меня просто свалились сразу три мощных проекта: ситком «Папины дочки», телешоу «Большая разница» и «Две звезды», где мы с Марком Тишманом победили. Появилась популярность. Но специально я для этого ничего не делала.

– Кстати, был удивлен, что в свое время вы отказались от главной роли в ситкоме «Моя прекрасная няня», уступив эту работу Анастасии Заворотнюк. Может, и популярность пришла бы пораньше…

– Понимаете, я всегда любила и продолжаю любить театр гораздо больше, чем кино и телевидение. Именно в театре я получаю большее удовольствие, чем в работе на камеру. Сцена – это живое общение, никто тебя не смонтирует, никто не вырежет. Вот ты – и вот зрители, они всё про тебя понимают и видят. В период «Прекрасной няни» в Театре имени Вахтангова я выпускала спектакль «Мадемуазель Нитуш». Сыграть главную роль, Денизу, в этой постановке – это же мечта. Конечно, выбрала тогда спектакль, а не ситком.

– Слышал, что в свое время вы с обидой покинули труппу этого театра. Почему?

– Да, но сейчас я не хочу об этом вспоминать. Все обиды прошли, более того, вчера состоялась первая репетиция в Театре имени Вахтангова – скоро я буду снова играть роль Денизы в 300-м спектакле «Мадемуазель Нитуш». На эту тему даже написала в инстаграме пост: «Иногда в жизни происходит то, чего ты совсем не ожидаешь». Ни один пост у меня не вызывал столько лайков.

[:image:]

– Команда, работающая над спектаклем «Последний луч радуги» – лауреаты театральной премии «Золотая маска». Для вас важны такие награды?

– Я безумно рада за режиссера Алексея Франдетти, что он получил эту премию, действительно достойный режиссер. Но считаю, что думать о «Маске» и делать специально под какую-либо премию постановку – это неправильно. Надо просто стараться, чтобы получился хороший спектакль. Но если ты за это получаешь какие-то призы – безусловно, приятно. Но это не цель, мы работаем прежде всего для зрителя.

– Вокруг «Золотой маски» то и дело возникают какие-то скандалы. Например, такие популярные режиссеры, как Константин Богомолов и Кирилл Серебренников, отказываются представлять там свои работы.

– Ни о каких скандалах не знаю, прокомментировать не могу. Да и вообще не бываю на этой премии, не приглашают.

Хорошего артиста уволила за пьянство

– В июне 2014 года вы стали художественным руководителем МОТЮЗа. Вы, когда соглашались на это предложение, как ответили себе на вопрос: зачем?

– Я уже столько сделала в этом театре, что никто мне этот вопрос не задает. Могла ли я, работая в другом репертуарном театре, сыграть одновременно и Мэри Поппинс, и Тамару Васильевну из «Пяти вечеров»?! Нет. Артист – человек подневольный, он сидит и ждет, пока сообразят на него что-то поставить. Я очень устала от этого ожидания в Театре имени Вахтангова. А когда пришла в МОТЮЗ, появилась возможность делать то, что хочется, имея целый театр.

– Нонна, звучит эгоис­тично...

– Подождите, я сыграла всего лишь в трех наших спектаклях. А какое количество постановок мы выпустили без моего участия! Десять! Например, горжусь нашим спектаклем «Почему бы нет?!», который мы приурочили к Году российского кино. На сцене звучат песни из любимых советских и российских фильмов. Мне так хотелось, чтобы наши дети узнали, на каких потрясающих фильмах мы выросли. И вот эта постановка без моего участия, а она все равно собирает аншлаги.

– Кстати, многие узнали о существовании этого театра только благодаря вам.

– Спасибо. Я действительно очень болею за наше общее дело, и сейчас вся остальная работа в кино и на телевидении отошла на второй план. На первом – наш театр и все, что связано с его творчеством и успехами.

– А вы себя видите в качестве режиссера?

– Нет, я не режиссер. Я играющий тренер, каким когда-то был Михаил Ульянов. Он же сам не ставил, но был художественным руководителем Театра имени Вахтангова, приглашая на постановки разных режиссеров. Что, собственно, и я делаю как руководитель.

– Пришлось что-то поменять в своем характере, когда стали начальником?

– Может, стала жестче, что ли. Например, не так давно уволила из-за пьянства одного хорошего артиста. Поверьте, сделать это было непросто, но собрала волю в кулак и уволила. И вообще, я очень требовательный и строгий руководитель.

Не позволю шутить на пошлые темы

– Нонна, сегодня театральные деятели часто спорят о том, что нужна реформа в нашем театре. Например, спорят о цензуре, эффективна ли контрактная система. Зовут ли вас на эти обсуждения?

– Нет, пока не приходилось участвовать в подобном. Реформа, безусловно, нужна. Во многих театрах есть основной костяк артистов, на которых держится репертуар, но есть и те, которые ничего не играют, при этом получают деньги. Театр нуждается в новых актерах, а взять их невозможно, потому что нет ставок. И уволить просто так неиграющего нельзя. Конечно, в этом плане нужно что-то менять. Давно уже пора переходить на контрактную систему, каждый должен получать по своей работе, заслуженно. Если говорить о цензуре... Я лично никакой цензуры не чувствую, мне никто не указывает, что ставить можно, а что – нет.

– Не так давно некоторые наши общественные деятели предлагали создать при Министерстве культуры совет, который следил бы за нашими театрами, чтобы не искажали классические произведения. Разве это не цензура?

– Не знаю, наверное. Каждый художник имеет право на свое видение произведения. Но лично я придерживаюсь мнения, что классика потому и классика и к ней надо относиться аккуратно и с уважением. Как говорил великий философ Монтень, «все хорошо в меру».

– Вот где сейчас меры явно не хватает – это в юмористических передачах.

– Согласна с вами. Перебор уже с этим юмором «ниже пояса». Надо стараться не опускаться до уровня того, что любит основная масса зрителей. Наоборот, нужно подтягивать эту массу до достойного уровня. Как это делает, например, «Квартет И». Юмор, ирония, самоирония, безусловно, могут развивать человека. Поэтому я ушла когда-то из программы «Большая разница», мне показалось, что качество написанных шуток изменилось, и не в лучшую сторону. Мой внутренний цензор никогда мне не позволит перейти черту и шутить на пошлые темы.

Камиль Ларин: Просто вышла – и шквал аплодисментов!

[:image:]

– Лично я познакомился с Нонной в Доме актера, а мои коллеги по театру «Квартет И» Ростислав Хаит и Леонид Барац знали ее еще по Одессе, земляки. Потом уже, когда был написан сценарий спектакля «День радио», пригласили Гришаеву поучаствовать и нисколько не пожалели. Она органично вошла в наш коллектив и в наши последующие проекты. Многие ее ассоциируют именно с «Квартетом И».

Помню, когда однажды играли «День выборов», говорю ей за кулисами: «Выйдешь сейчас на сцену и сразу не говори свой текст, просто постой». Она удивилась, но так и сделала. Вышла, пауза – и шквал аплодисментов! Это уже признак большой популярности и уважения зрителей. Несмотря на то, что ее воспринимают как этакую клоунессу, в работе Нонна сосредоточенна и дисциплинированна. В ее подходе всегда все серьезно. Хотя, конечно, мы можем с ней и посмеяться, живые же люди. Например, Гришаева в спектаклях между выходами на сцену травит нам анекдоты, делает это классно: коротко и смачно. К сожалению, пока еще не был на ее постановках в МОТЮЗе, но уверен, что и там играет великолепно. Думаю, она и руководитель прекрасный. Нонна сама по себе этакая мать-наседка, которая оберегает свое хозяйство, во все вникает. И это залог ее успеха.

[:wsame:][:wsame:]