Арина Шарапова: Цензуры нет, есть самоцензура

Арина Шарапова объяснила Sobesednik.ru, почему самоцензура – это нормально, и рассказала о необычных письмах зрителей

Фото: Арина Шарапова // Андрей Струнин / «Собеседник»

Арина Шарапова объяснила Sobesednik.ru, почему самоцензура – это нормально, и рассказала о необычных письмах зрителей.

Миллионы зрителей просыпаются под оптимистичные голоса ведущих «Доброго утра». Слушаешь их – и кажется, будто никакого кризиса в помине нет, ни коррупции, ни плохих дорог... Главное – новостные блоки пропускать, чтоб настроение себе не портить.

Sobesednik.ru приехал в гости к обаятельной Арине Шараповой в «Останкино» после ее большого юбилея. Кроме личной даты, у Шараповой и «Доброго утра» еще как минимум две – 30-летие передачи и 15-летие работы в ней Арины Аяновны.

«Ведущие, дайте денег»

– Сейчас поднималась в телестудию и слышала: бабушки на проходной телецентра прорываются в соседнюю дверь «к Андрею Малахову – пожаловаться». На плохую жизнь. А к вам жалобщики приходят?

– И мне жалуются. Как-то пришел слепой. Дедушка, ветеран войны. Он рассказывал, как ему трудно живется: пенсии не хватает, лекарства дорогие, не помогает никто. Я успела послушать буквально полминуты (с ним общались редакторы) и потом не могла работать, у меня и сейчас к горлу подступает ком, когда вспоминаю этот случай.

Страшнее ничего нет – видеть перед собой человека с действительно серьезной проблемой и понимать, что по-настоящему ты ничем не можешь ему помочь. Приходит много письменных жалоб: «Жизнь трудная...», а в финале приписка, одинаковая почти для всех: «Ведущие, дайте денег».

– Печально...

– А самый забавный случай произошел, когда я работала на программе «Арина». Мне написал бывший заключенный, я даже повесила это послание у себя на стене в рабочем кабинете: «Глядя на вас, хочется стать законопослушным гражданином Российской Федерации!» И такое случается.

– Признайтесь: в «Добром утре» много цензуры, запретов?

– В развлекательном вещании – цензура? Нет, конечно.

– Но подождите – были истории, и не одна: сюжет, например, о фальсификациях на выборах успел выйти на Дальний Восток, а в остальной России его не показали.

– Я не могу это комментировать, я не отвечаю за выход сюжетов. Возможно, технический сбой, и такое бывает, недостаточно хорошим показалось качество материала. Совсем не обязательно, что если сюжет сняли из эфира, значит, его кто-то запретил.

Но уж если говорить о цензуре, я вас уверяю: в любой приличной европейской стране и в США тоже она есть. Никто не диктует: это показывать можно, а это нельзя. Журналисты сами понимают: по определенным соображениям ту или иную тему лучше не затрагивать. Это называется самоцензура, я выучила это понятие, когда проходила практику на CNN.

– И что, например, было под запретом у американских коллег?

– Во время и после операции «Буря в пустыне» ни при каких обстоятельствах не позволялось слова-полслова критики о своих военных в Ираке. Несколько газет нарушили это негласное правило, выпустили статьи критического содержания – последовали громкие общественные скандалы, и редакторы этих газет лишились своих должностей. Причем их осудили свои же коллеги – профсоюз, общественники. Я считаю, каждый журналист, уважающий свою страну, должен владеть искусством самоцензуры, понимать последствия каждого слова в эфире.

[:image:]

/Не хватает седых красавцев

– Ранний эфир требует особого режима дня...

– В те дни, когда у меня эфир, просыпаюсь в полчетвертого утра. Пока Москва спит, мы тут уже вовсю работаем. Сравниваю работу «Доброго утра» с Метростроем. Раньше я ездила в метро и жалела метростроевцев: бедные люди, как рано они встают. А теперь и я встаю так же рано. И мне это нравится.

– И по политическим программам, в которых работали тоже и были там одной из самых ярких ведущих, вы не скучаете?

– Позовут – пойду, это же моя работа ведущей. Но я не политизированный человек. Хотя мне и близка, например, общественная деятельность – занимаюсь ею с удовольствием в составе Общественной палаты Москвы. Это не политика, это другое – что нам надо менять в образовании, в вопросах семейных отношений и так далее... Да, проблем немало, но вырулим понемногу, не бывает так, чтобы всё и сразу. России всего-то 26 лет. Даже по человеческим меркам этот возраст – только начало свершений, а уж для страны и подавно. Всё хорошо будет. Думаю, даже в экономике к осени перестанет трясти, закончится кризис.

– Это только мне кажется, что на ТВ нет новых ярких имен?

– Да миллион новых!

– Но нет второго Владислава Листьева, каждое слово которого зрители ловили.

– Мне немножко (я сейчас не про «Утро», а про телевидение вообще) не хватает опытных лиц. Приезжаю в другие страны, смотрю их телеканалы, вижу ведущих вроде нашего Виталия Елисеева – убеленного сединами красавца. Вот мне лично чуть-чуть не хватает таких людей на экране – международников самого высокого класса.

Но и молодежь нужна. Нужно их воспитывать, учить, создавать новую телевизионную элиту. Нет, я не собираюсь уходить, но и без интересных новых лиц – тут вы правы – телевидению не обойтись. У нас в «Утре» много молодежи. Кто-то из них пойдет в будущее – не все, но кое-кто наверняка.

/Блиц

– Ваше любимое блюдо.

– Зеленый салат.

– Кого считаете ведущим номер один в России?

– Мне нравится, как работает Екатерина Андреева. Андрей Малахов. Леонид Якубович. Елена Малышева... Словом, мои коллеги с «Первого канала», лучше их нет, я вам точно говорю.

– Когда в России всё будет хорошо?

– А мне и так хорошо. Вам плохо, что ли? Нормально живем. Когда не живешь – плохо, а когда живешь – уже хорошо.

[:wsame:][:wsame:]

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика