Фридлянд: В Америке Агузарова спала на раскладушке на крыше

Евгений Фридлянд рассказал правду о полете Агузаровой в космос и объяснил, почему не сработался с Моисеевым и Трубачом

Фото: Евгений Фридлянд // Анатолий Ломохов

Евгений Фридлянд рассказал правду о полете Агузаровой в космос и объяснил, почему не сработался с Моисеевым и Трубачом.

Продюсер Евгений Фридлянд с размахом отметил двадцатипятилетие своей деятельности. Он стоял у истоков сольной карьеры Валерия Меладзе, под его руководством взошла «Голубая луна» Моисеева и Трубача. А еще он первым вернул из «космоса» Жанну Агузарову и едва не покорил Евровидение с «Премьер-министром». В эксклюзивном интервью продюсер откровенно рассказал о том, как Агузарова осталась без денег в Америке, Пугачева не оценила Меладзе и с помощью чего Боря Моисеев спасался от гонений православных.

Евгений, в этом году – двадцать пять лет со дня начала вашей деятельности. Не устали еще от шоубизнеса?

– Бывает, наступают моменты, когда думаешь, что да, наверное, все-таки устал. Но достаточно появиться какому-то новому интересному исполнителю, и все сложности, даже которые существуют сегодня, отходят на второй план. Сегодняшний шоубизнес, конечно, сильно отличается от того, что был двадцать лет назад. Но я все равно чувствую в себе силы, а усталость периодически, конечно, накапливается. Но все равно появляется новый проект – и желание работать усиливается.

[:wsame:]

– Оглядываясь назад, можете сказать, что вы не доделали?

– В каждом проекте, который у меня был, можно было что-то доделать. Продюсер вообще не очень благодарная профессия. В какой-то момент артист понимает, что он востребован, популярен и получил от продюсера все, что можно. И когда заканчивается контракт, он уходит. С кем-то мне хотелось сделать заграничный проект и уехать за границу… Но все обрывается в тот момент, когда заканчивается контракт. С Валерой Меладзе у нас была прекрасная работа. Мы с ним и «Олимпийский» успели собрать, и все самые престижные на тот момент премии получили...

[:image:]

– Говорят, Пугачева сначала не слишком тепло приняла Меладзе и была против него!

– Это неправда. Алла тоже сыграла определенную роль в его появлении. Хотя с ней действительно связана одна курьезная история. В тот момент мы с Валерой сняли первый клип, уже шли эфиры по телевидению... А Алла раньше плотно занималась музыкой, и мы часто пересекались с ней либо в студии, либо у нее в театре. Я ей позвонил, чтобы предложить группу «Браво», с которой в тот момент работал, для ее «Рождественских встреч». А везде, куда пропихивал «Браво», раздавал кассеты Валеры Меладзе. Дал его кассету и Пугачевой. Через несколько дней звоню ей: «Алла Борисовна, здравствуйте. Вы послушали моего исполнителя?» Она переспрашивает: «Это твой грузин? Нет, он мне совсем не понравился!» Я был растерян, потому что не ожидал, что Алла не оценит Валеру. Весь день ходил грустный, но самому Меладзе ничего не сказал. На следующее утро, часов в восемь, когда я еще спал, раздается звонок. Включается автоответчик, и я слышу голос Пугачевой: «Евгений, это Алла Борисовна. Возьмите трубку, я перепутала вашего грузина с другим. Мне ваш певец очень понравился! Ведите его!» Так Валера попал в «Рождественские встречи». Пугачева вообще в моей жизни играет заметную роль. В каждом проекте, который у меня был, она хоть маленькое-маленькое, но участие принимала. Алла Борисовна очень простая. У нее дома высажен целый «букет» моих деревьев: и березы, и елки. Мы недавно на каком-то мероприятии пересеклись, и она мне говорит: «Фридлянд, твои елки такие привередливые. Прямо как ты!» (Смеется.)

– С Пугачевой понятно, а как вам работалось с Жанной Агузаровой? Это ведь вы первый привезли ее в Россию из Америки?

– Да. Это был десятилетний юбилей группы «Браво». Но с Жанной я совершенно случайно познакомился немного раньше – в 1989 году. Когда жил в Кемерово, мы с моей группой однажды ездили на гастроли в Абакан, где работали в одном концерте с Жанной на разогреве.

А потом я начал сотрудничать с «Браво» и предложил им сделать юбилейный концерт. Женя Хавтан тогда сказал: «Поехали в Америку, найдем Жанну!» И мы поехали. Жанну нашли в Лос-Анджелесе: она тогда в ресторане «Черное море» пела.

[:image:]

– А всем говорила, что летала в космос!

– Самый большой «космос» для нее был, когда она только прилетела в Нью-Йорк. Она тогда за пару дней истратила все деньги, которые у нее были. Ничего не осталось, поэтому она пару дней ночевала на раскладушке на крыше одного из небоскребов. Вот это был самый большой «космос» в ее жизни. Жанна, конечно, очень неординарная личность. Она великолепно работает на сцене: публика реагирует на каждое ее движение. Но Агузарова очень тяжелая в общении. Мы с ней сначала выступили в Израиле, а потом я начал готовить и нашу публику к приезду Жанны. По тем ценам концерт «Браво» стоил полторы тысячи долларов. А когда узнали, что будет Жанна, концерт стал стоить десять тысяч долларов. Агузарова увеличила стоимость в шесть-семь раз. На такое мало кто способен.

[:wsame:]

– Это правда, что она вас кинула?

– Не нас. Она кинула ресторан «Черное море» в Америке. Мы договаривались с директором ресторана, что Жанна к Новому году вернется в США и отработает все новогодние концерты. Мы закончили тур по России 10 декабря и купили Жанне билет до Лос-Анджелеса. Проходит несколько дней, мне звонит она и говорит: «Женя, ты знаешь, мне надо поменять билет». «Что случилось, Жанна?» – спрашиваю у нее. «Меня срочно ждут подруга в Швеции и друг в Лондоне, – отвечает она. – Будьте добры, поменяйте мне билет. Москва – Швеция, Швеция – Англия, а потом в США». Я был в шоке: «Жанна, как так? А кто будет платить за это? Такой билет будет стоить в десять раз дороже!» «Я ничего не знаю, – сказала она. – Мне нужен билет». Что мне оставалось делать? Я ей купил билет с открытой датой: надо же было ее отправить обратно в Америку. Но туда она прилетела не в конце декабря, как обещала, а только 3 января. За это ее уволили из ресторана. Жанна осталась без работы в Америке и вернулась в Россию.

– Когда работали с «Браво», с бандитами приходилось сталкиваться?

– С бандитами я, конечно, сталкивался. Но я сам родом из Кемерово – это достаточно криминальный регион, и какие-то приемы общения с людьми криминального происхождения у меня были. К счастью, с ними сталкивался буквально пару раз. И то это было связано не с моими проектами, а с концертными турами «Агаты Кристи» и «Парка Горького», которые мы в то время организовывали по стране. У нас были самые большие площадки, мы перекрывали всем остальным, кто работал по клубам и маленьким ДК, работу на пару месяцев. Конечно, им это не нравилось. Но все заканчивалось разговорами, чисто бандитскими базарами. У нас в шоубизнесе многие любят рассказывать, что дружат с ворами в законе. Я, конечно, знаю многих, но никогда в жизни у меня не было, чтобы они наезжали или просили выступить бесплатно. Меня бог миловал.

[:image:]

– Самым громким вашим проектом был Боря Моисеев. С ним вы не очень мирно расстались. Помирились?

– У меня на Борю никакой злости, злобы или обид. Мы 13 лет проработали вместе. Это было великолепное время. И я Борю многому научил, и он меня и моих молодых артистов. Но болезнь превратила его, как это ни грустно, в инвалида. Сегодня это уже не тот Боря Моисеев, который был раньше. Он контролируется своим окружением, и разговаривать с ним не о чем.

– Это правда, что Моисеев сильно переживал, когда в городах стали проходить протесты против его выступлений?

– Да, переживал. Первый такой марш: это случилось в Киеве. Тогда еще не было никаких запретов, и вдруг неожиданно перед дворцом «Украина» появились люди с шестами, на которых несли петухов. Мы успокаивали Борю как могли. Приводили примеры по всему миру. Когда Боря решил заявить в открытую, что он гомосексуалист, нужно было понимать, что появятся враги. Слава Богу, все эти митинги проходили спокойно и применением силы не заканчивались. Но успокоительных таблеток Боря попил много!

[:wsame:]

– Евгений, а в шоубизнесе голубая мафия существует?

– Мне кажется, что нет. Между голубыми еще больше трений, зависти и ревности. Сегодня модно признаваться в своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Бывает, когда кто-то открывается, ты думаешь: «Ни фига себе, никогда бы не подумал, что он гей и с кем-то живет!» Для меня же это неважно. Для меня всегда на первом месте стояли профессиональные качества. Коля Трубач, с которым я работал, все время открещивался от этой темы: «Ой, не думайте, я не такой». Я ему не раз говорил: «Коля, зачем эту тему нужно вообще поднимать? Говори о музыке, о работе, о шоу. Не надо говорить, что для тебя это было потрясением и как отреагировали твои родители на дуэт с Моисеевым». Никогда этого не должно быть: иначе можно похоронить и свою карьеру, и все представление о шоубизнесе. Геев много: и Элтон Джон, и Джордж Майкл, можно много примеров привести.

– Почему Трубача, у которого был очень хороший старт, вы так и не сделали большой звездой?

– Это его проблемы. В какой-то момент его просто уже невозможно было контролировать. Звездная болезнь: он начал выпивать, его ловили, не пускали в самолет и все прочее-прочее. А у меня на мази был тогда «Премьер-министр», стали уже намечаться телевизионные проекты. И я посчитал, что с Трубачом легче закончить.

[:image:]

– В свое время ваши подопечные – «Премьер-министр», который сейчас стал группой «ПМ» – штурмовали Евровидение. Почему у ребят не получилось?

– Потому что они безбашенные. Они и сегодня такие. Все они как музыканты и композиторы профи высокого класса. Но вот это шапкозакидательство, которое у них присутствует до сегодняшнего дня, им повредило. Они приехали на Евровидение и подумали, что можно, как в России: вышли и спели. Там же все четко должно быть выверено. Любая художественная, техническая или творческая ошибка ведет к снижению баллов. Когда мы приехали в Эстонию, все были уверены, что будем в тройке. Даже Яак Йоала, который был главным по вещанию, подходил и говорил: «Ребята, если вы хорошо выступите, то будете в тройке гарантированно». Ребята вышли и перегорели. То ли перенервничали, то ли вымотались из-за того, что предыдущую ночь не спали. В общем, вышли и ни одной ноты не взяли, перепугались, пели с огромными глазами… Это все чувствуется: зрителя не обманешь.

– Как вам выступление Полины Гагариной в этом году?

– Я не слышал песню, но Полина – классная вокалистка. Правда, многое на европейском конкурсе зависит от номера. Все-таки Евровидение – телевизионное шоу и упор там на то, насколько креативна идея номера. Либо же сама песня должна быть термоядерная, которая бы трогала всех. У этого трансвестита Кончиты песня трогала за душу! Я не понимаю английского языка, но когда он [в прошлом году] вышел и стал петь, я сразу сказал, что он победит. Мы сидели в большой компании, все стали говорить, что такого не может быть. Но я точно знал. Так что результаты Евровидения можно просчитать.

[:wsame:]

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика