Максим Никулин: Греф сказал "Красиво, но..."

«Собеседник» побывал в кабинете гендиректора Московского цирка Никулина на Цветном бульваре, сына Юрия Никулина Максима.

[:rsame:]

Генеральным директором Московского цирка Никулина на Цветном бульваре Максим Никулин стал более 20 лет назад по просьбе Юрия Владимировича, которому нужна была помощь. Кабинеты сына и отца и сейчас делят одну приемную, дверь в дверь. Тот, где работал Юрий Никулин, теперь скорее мемориальный.

Ревизия провалилась

– У меня и мысли не было занять кабинет отца, – признается бывший журналист, переквалифицировавшийся в эффективного циркового управленца. – Может, логика и была. Но мне здесь удобнее. А потом, я же чувствую, что не по Сеньке шапка...

В кабинете Юрия Никулина ничего не передвигали, не меняли – все осталось, как при жизни великого артиста. Хотя нет! На столе, подоконнике, полках шкафов сияют совсем недавние призы, завоеванные артистами цирка на крупнейших международных фестивалях. «Эти победы – как золотые медали на Олимпиаде. Они тоже работают на имидж страны, – отмечает директор. – Но о цирке в России, к сожалению, мало говорят». Собственную награду – приз цирка Никулина (фигурку клоуна) – дирекция вручает понравившимся зарубежным артистам.

Знаменитая никулинская коллекция сувениров заметно пополнилась новыми экспонатами. Их туда перетащил Максим Юрьевич, чей кабинет, скажем мягко, не резиновый. Всех подарков не уместишь.

[:image:]

– Там разобраться не мешало бы, чтобы гармоничнее смотрелось, – мечтает начальник. – А то все заставлено...

– Да и у вас места свободного нет. Куда ни глянь – сплошные статуэтки: таксы, лошади, слоны, ежи, клоуны...

– Хорошо, что вы пришли. Ревизию проведем!.. Что, например, тут делает вон тот подсвечник?..

– Не знаю.

– Только пыль собирает! Убрать!

– Куда?

– Я... не знаю, – оглядываясь, сдается хозяин.

Греф сказал: «Красиво, но...»

Иные кабинеты – что футбольные поля. Заглянул как-то в цирк Герман Греф. «Хорошо у тебя, – сказал он Никулину, – красиво. Но работать тут невозможно». Легкий хаос, тесно... Стол, кресло, стулья, диван, пара шкафов (мебель – это отдельная история) и свободный, не больше хоккейного пятачок.

– Мне хватает, – довольствуется малым Максим Юрьевич. – Я видел кабинеты наших государственных деятелей. Такое ощущение, что не кабинет, а 5–6 соток... Ну и к чему это все? Наверное, смысл есть, когда народу много. У нас камерная обстановка. Собираемся узким кругом – совет директоров. На тесноту не жалуемся, прекрасно решаем все проблемы. Нам же государство не помогает, мы целиком частная структура...

[:image:]

Когда мы с артистами и руководителями номеров отмечаем начало и окончание новой программы (она у нас обновляется дважды в год. Кстати, 20 февраля прошла очередная премьера – «Королевский цирк»), идем в кабинет отца, где большой стол и много стульев. Можно разместиться.

Возле манежа Никулина можно увидеть редко.

– Все будут напрягаться, – объясняет он. – Чего людей смущать? Программой должны заниматься режиссеры, артисты. А я, хоть и называюсь в трудовой книжке гендиректором и художественным руководителем, выполняю чисто управленческие задачи. Думаю о том, чтобы платить зарплаты, кормить животных, вкладываться в развитие...

[:rsame:]

Сидел на сейфе

Мебель в кабинете Никулина раритетная. Принадлежала еще первому директору цирка на Цветном Альберту Саламонскому. Когда Юрий Владимирович выбил у власти деньги на реконструкцию и старое здание снесли, историческую обстановку вывезли на склад.

– У папы была задумка ее реставрировать, – вспоминает Максим. – Но финны сдали ему кабинет с уже вмонтированной мебелью. Поэтому идею отца осуществил я. Что стояло в этом кабинете до того, как я въехал, – лучше не вспоминать. Если еще учесть, что моего предшественника – финансового директора цирка Михаила Седова – убили... В общем, хотелось перемен.

Кое-что пришлось заказывать (например стулья. Пока их делали, Никулин сидел... на сейфе!), но в основном мебель восстанавливали своими силами. Таких кресел, как у Максима Юрьевича, всего два. Второе хранится в музее на Неве. Его Саламонский, согласно легенде, проиграл в карты директору петербургского цирка Гаэтано Чинизелли. Другая версия утверждает, что не проиграл, а продал, но Никулин верит в первую. Она более романтична.

[:image:]

За спиной директора всяк входящий видит искусство художественное – две картины знаменитого советского акварелиста Артура Фонвизина, которые он завещал цирку, и литографию Марка Шагала. Акварели Никулин всегда ценил, а оценить их заставил Александр Рукавишников. «Знаешь, сколько они сто€ят?» – спросил скульптор. Директор пожал плечами. «Ну и не надо тебе знать, – пожалел гость приятеля. – Спи спокойно».

А вот Шагала Никулин купил сам недавно, когда посещал музей в Сен-Поль-де-Ванс (там художник провел последние годы жизни). На столе – подарок жены: цирк шапито, купленный в антикварном квартале Рив Гош (Париж). Внутри «живет» целая коллекция фигурок артистов, зрителей, животных.

В России Никулин работает, а живет большей частью во Франции. Так что словарь под рукой не случаен.

– К 60 годам заговорил по-французски, – «хвастается» директор. – Надо же с людьми общаться. Уже чувствую себя достаточно свободно.

Любимый портрет отца

Самый массивный из всех презентов, что есть в кабинете, преподнесли ветераны цирка. Мраморные львята водружены на высокий шкаф.

– Говорят, они такие тяжелые, что только вчетвером поднимешь?

– Вы попробуйте! – смеется хозяин.

[:image:]

– А если упадут? Ведь убить могут.

– Не волнуйтесь, мы укрепили шкаф стяжками. Вообще, у меня большое подозрение, что это когда-то было частью надгробия: есть следы от таблички. Но я в эти дела не вникаю.

…Мы все-таки задержались у «опасного» шкафа: стена рядом с ним увешана редкими архивными снимками отца и сына.

– Мне просто захотелось, чтобы в кабинете были фотографии папы, – признается Максим. – Они одновременно и о цирке, и о нашей с ним жизни... Хороший кадр, где мы с ним в Историческом музее (я совсем еще маленький)... Нам редко приходилось общаться. Родители часто были на гастролях, я был бабушкин сын. А больше всего мне нравится его портрет, он самый любимый...

[:wsame:]

[:wsame:]