"Пелевин опускается в пыль": оправдала ли ожидания книга "Любовь к трем цукербринам"
Читать новый роман Виктора Пелевина «Любовь к трем цукербринам» неинтересно, несмотря на разбросанные по страницам маячки: либералы, буккаке, Angry birds
Читать новый роман Виктора Пелевина «Любовь к трем цукербринам» неинтересно, несмотря на разбросанные по страницам маячки: либералы, буккаке, Angry birds...
Еще по предыдущим книгам было видно: реальность изменилась, а Пелевин все ходит вокруг нее со старой линейкой. Сейчас кажется, что с ним случилось кое-что более опасное: он обрел гражданскую позицию (по ряду косвенных признаков можно предположить, что автор устами героя высказывает все же свое мнение).
На эту мысль наводит, например, совершенно серьезное использование в романе слова «креакл» – наравне с «хипстерами» и т.д. Но дело в том, что «креакл», в отличие от того же «хипстера», – не самоопределение, никто из креаклов так себя не назовет (кроме полных идиотов, но это отдельный класс).
Это вообще не определение класса. Это уничижительное название для инакомыслящих, слово с ярко выраженной эмоциональной окраской, и использовать его как термин можно, только разделяя негативное отношение к объекту. И если для другого писателя в этом не было бы беды, то Пелевин, всегда как бы державшийся над миром, сразу опускается в нашу родную пыль.
Впрочем, есть другое объяснение. Можно не разделять позицию одной из сторон, а просто не разобраться, что к чему. Поднявшись над бренной жизнью на своем дирижабле, Пелевин забыл бинокль, и чем выше, тем сильнее размыты очертания предметов. Стоит ли, например, пересказывать сюжет рассказа «И грянул гром», когда он благодаря массовой культуре известен даже тем, кто не знает имени автора?
[:image:]
Все, о чем говорит герой Пелевина, уже освоено, причем именно масскультом, – это не значит, что об этом нельзя писать, но зачем же на трех страницах? Тут как у той компании, которая пронумеровала анекдоты, потому что знала их наизусть: достаточно назвать число – и все смеются. На этом фоне свежо выглядит даже внезапная библейская мораль: жестокость – плохо, убивать бога – неправильно, мастурбировать под порно – опасно, потому что тебя высосет тьма.
Представления Пелевина о блогосфере тоже далеки от реальности: такой тролль, как его Кеша, заработал бы не больше трех унылых комментов. Впрочем, в одной из глав Пелевин выписал себе индульгенцию: «Они (поэты. – Ред.) в курсе, что по небу плывут тучи, но их форму и направление движения представляют не вполне».
Но писатель и не должен раз за разом соответствовать нашим ожиданиям и тем более привычкам. И если сейчас ему нужно писать вот так, значит, на то есть причины. Возможно, это просто этап трансформации. Ведь и у змеи перед линькой портится зрение.
