Расследование. Где еще взорвутся живые бомбы?

Отец одной из смертниц пришел в прокуратуру сам. В селе Балахани Унцукульского района Дагестана нет Интернета и телефонной связи, поэтому распространенные в Сети фото смертниц односельчане не видели. До тех пор пока проживающие в России родственники не прислали школьному психологу Расулу Магомедову одно из страшных фото на мобильный телефон. Отец и мать сразу опознали 28‑летнюю Марьям Шарипову, замдиректора школы поселка Балахани в Дагестане.

– На мой взгляд, Марьям не очень узнаваема, но родители с уверенностью говорят, что это она, – рассказал «Собеседнику» Нурмагомед Батрутдинов, директор Балаханинской школы. – Она была замкнутая девушка, мало с кем общалась. Уроков не вела. Работала заместителем директора школы по информационным технологиям – сидела все время за компьютером. Она с отличием закончила нашу школу, потом – также с отличием – мехмат Махачкалинского педуниверситета. Потом еще отучилась на курсах по информационным технологиям и вернулась в село. Конечно, девушку с такими характеристиками мы не могли не взять на работу. До сих пор не верится, что она могла пойти на такое.

В селе ходили слухи, что Марьям – жена губденского боевика Магомедали Вагабова (по некоторой информации, ликвидированного во время спецоперации в феврале прошлого года). Но ни сватовства, ни свадьбы, никаких признаков семейной жизни никто не видел. Даже родители. Да и сам предполагаемый «жених» «на гражданке» не появлялся – скрывался в лесу. Отец будто бы прямо спросил дочку о «муже», но она все отрицала. Каждый день исправно ходила на работу, но от лишней нагрузки всегда отказывалась и педагогикой не горела. Хотя в школе работала вся семья Марьям Шариповой: отец – психолог, мать – биолог. Видя дочку дома и на работе, родители ничего не заподозрили.

– Набожная была – да, но никаких радикальных взглядов она не высказывала, – говорит отец Шариповой уже после взрывов.

Очевидно, у девушки была вторая жизнь – виртуальная. Она могла познакомиться с будущим мужем через Интернет и с помощью Всемирной сети напитаться радикальными идеями и поддерживать связь с вооруженным подпольем.

Мобильный телефон отца в понедельник не отвечал. Очевидно, он участвовал в следственных действиях. Известно, что у родителей взяли кровь, чтобы провести экспертизу ДНК и сличить ее результаты с ДНК смертницы. Только после этого можно будет говорить обо всем достоверно.

Родители, похоже, действительно ничего не подозревали. 28 марта Марьям вместе с матерью поехала в Махачкалу. Но домой не вернулась. На мобильный ей позвонила подруга, после чего Марьям сказала матери, что домой не вернется и останется у подруги. Когда она не вернулась 29 марта, родители заявили о ее исчезновении в милицию. Правда, здесь возникает нестыковка с основной версией следствия: к утру 29 марта Шарипова никак не могла приехать в Москву на автобусе. Это возможно, только если он летела на самолете вечерним рейсом Махачкала – Москва.

«Вы обо мне скоро услышите!»

В дагестанском селении Костек Хасавюртовского района – шок. Одна из шахидок, взорвавшаяся накануне в московском метро, опознана по фотографии местными жителями как уроженка Костека 17-летняя Дженнет Абдуллаева.

– Ходят слухи, что эта девочка не так давно хвасталась перед подружками, что вышла замуж за «эмира» (высокий чин в иерархии вооруженного подполья. – Р.А.) то ли района, то ли республики, – рассказал «Собеседнику» управделами Хасавюрта Гаджияв Магомедов. – Видимо, решение стать шахидкой она приняла после того, как ее муж был ликвидирован. А накануне взрывов она будто бы сказала: «Вы обо мне скоро услышите!» Только сейчас стало ясно, что она имела в виду.

«Собеседник» дозвонился в родное селение Абдуллаевой.

– Дженнет действительно прописана у нас, – сообщила «Собеседнику» замглавы администрации Костека Аида Алиева. – Но еще в 2005 году они вместе с матерью и сестрой переехали в Хасавюрт. Отца у них не было – мать развелась с ним очень давно, когда девочки были еще совсем маленькие. Мать нигде не работала, перебивалась заработками от эпизодической торговли какой-то мелочовкой. Она достаточно больная женщина, мучается приступами. Говорят, сейчас ей очень плохо – как узнала новость о дочери, упала в обморок.
В селе придерживаются версии, что Дженнет познакомилась со своим будущим мужем – 30-летним боевиком, «эмиром» Дагестана Умалатом Магомедовым – на одном из интернет-сайтов (предположительно радикальной направленности). Дженнет и Умалат встретились в реале, потом поженились. Есть также версия, что Магомедов похитил девушку. 31 декабря 2009 года он был уничтожен. Скорее всего сразу после этого его вдова попала в обработку как потенциальная смертница. Сообщают, что при ней нашли любовное письмо со словами «встретимся на небесах».

Кто взорвал шахидок?

Уже на следующий день после теракта был опубликован портрет «диспетчера», который сопровождал шахидок до метро и, возможно, дистанционно привел в действие взрывные устройства. Его изображение было получено с видеокамеры на входе в метро. Правда, непонятно, как его вычислили, если уже после обнародования фото сообщника трижды менялась версия, на какой же все-таки станции смертницы зашли в метро. Когда отыскали портрет «диспетчера», почти сразу же появились его фамилия, приметы и прочие данные. Казбек Матаев, 36 лет от роду, уроженец села Братское Надтеречного района Чечни, находился в розыске по целому букету статей – от бандитизма до хранения оружия и участия в незаконном вооруженном формировании. Мы дозвонились до Братского и попросили узнать односельчанина по приметам, которые распространены в ориентировках: рост 180 сантиметров, усы, крупный нос.

– У нас был такой Казбек Матаев, но ему 34 года, и внешне он совсем другой – около 165 сантиметров роста или даже ниже, и нос – маленький, аккуратный, – рассказал «Собеседнику» замглавы Братского сельского поселения Хаваш Мусиханов. – Но после 2002 года Казбек в нашем селе не появлялся. Он эмигрировал во Францию, попросил там политического убежища, а через 1,5–2 года перевез в Европу всю свою семью. С тех пор мы о нем ничего не слышали.

Вероятнее всего, Казбек Матаев – все-таки ложный след.

Маршрут смертниц

По первоначальной информации, база подготовки подорвавшихся в Москве шахидок находилась в Ведено – отдаленном горном райцентре Чечни, который до сих пор считается одним из наиболее опасных мест в республике. Будто бы именно из Ведено шахидки доехали до Кизляра, а дальше до Москвы.

– Нет никаких подтверждений о том, что девушки отправлялись именно отсюда, – прокомментировал «Собеседнику» заместитель главы Веденского РОВД Арби Ибрагимов. – Район у нас один из самых сложных в Чечне, но и контроль четкий, на выезде проверяют документы. Фото смертниц нам ни о чем не говорят. Если бы они от нас выезжали, мы бы уже знали.

Между тем под сомнением и Кизляр как начальный пункт следования смертниц.

– С кизлярской автостанции автобусы на Москву не ходят, только проходящие – из Баку, Хасавюрта, Махачкалы и Дербента, – сообщили «Собеседнику» на кизлярском автовокзале. Вероятнее всего, «рассказы очевидцев», которые ехали в одном автобусе со смертницами, – не более чем утка. И по всей видимости, отправной точкой смертельного маршрута был все-таки Хасавюрт. Жители этого города потрясены.

– Они для нас еще худшие враги, чем для вас, – сказал «Собеседнику» управделами Хасавюрта Гаджияв Магомедов.

Кровавый урожай черемши

Лидер боевиков Доку Умаров в своем выступлении объявил, что теракты в Москве – месть за 11 февраля. В этот день в лесном массиве близ селения Аршты в ходе спецоперации погибли четверо мирных жителей из чеченского селения Ачхой-Мартан. «Собеседник» подробно писал об этом в №8 от 10 марта этого года. Но родственники пострадавших, до которых дозвонился «Собеседник», узнали о кровавом продолжении «дела о черемше» только от корреспондента.

– Мы даже и не слышали об этом, – сказала мне мать убитого 11 февраля 17-летнего Мовсара Дахаева–Новдаш.

В Ачхой-Мартане считают, что действительно дикая история, в результате которой погибли мирные жители, в том числе и несовершеннолетние, – на самом деле лишь удобное прикрытие для боевиков. Создание иллюзии «справедливости». Ведь от «акции возмездия» в московском метро пострадали такие же ни в чем не повинные мирные жители. А мы им это позволили – топорными действиями федералов на Кавказе и отказом признавать свои ошибки. Родители погибших 11 февраля получили извинения и соболезнования от властей Ингушетии и Чечни, в отличие от федералов, которые и по сей день продолжают делать вид, что все в тот день в лесу было нормально.

Сколько всего «живых»?

Накануне ликвидации один из главных идеологов вооруженного подполья на Кавказе и «главнокомандующий» отрядом смертников Саид Бурятский заявлял, что подготовлены и ждут приказа 20 смертников, лидер боевиков Доку Умаров называл цифру 30 человек. Среди московских милиционеров неофициально циркулирует цифра 18 – видимо, исходя из простой арифметики: 20 минус взорванные 2 человеческие единицы. Причем подсчеты обрастают подробностями: следующие атаки могут быть приурочены к 9 мая, и в итоге места взрывов образуют фигуру, похожую на звезду. В таком случае «Парк культуры» – «Лубянка» – один из лучей этого символа. Аналитики Лубянки и МВД сейчас пытаются вычислить, где может рвануть в следующий раз. Боевиков интересует зрелищность, с этой точки зрения их может привлечь станция «Октябрьская», где располагается главное здание МВД. И по оперативной информации, этот адрес – в числе вероятных.

В Ингушетии сейчас проходит подворовый обход по спискам «потенциальных смертниц».

– Это очень условное название, в него автоматически попадают все девушки и женщины, чьи братья и мужья находятся в незаконных вооруженных формированиях или были ликвидированы как боевики, – пояснил «Собеседнику» глава ингушского отделения правозащитного центра «Мемориал» Тимур Акиев. – Сотрудники периодически проверяют, не пропала ли какая из этих девушек.
Именно описанным Тимуром способом в предполагаемые шахидки, видимо, попала 20-летняя вдова одного из боевиков – Марха Устарханова. После того как она несколько месяцев назад ушла из дома, правоохранительные органы не исключали ее участия в терактах. Но в московском метро Мархи не было – она не похожа ни на одну из взорвавшихся женщин.