Леонид Барац: Над выборами смеяться надо, но отменили их зря!

Наш разговор с актером, режиссером и сценаристом Леонидом Барацем состоялся на следующий день после премьеры нового фильма комического «Квартета И» – «О чем говорят мужчины». Предыдущие работы этой четверки – «День радио» и «День выборов» уже снискали себе славу сначала на столичной театральной сцене, а затем и на широком экране.

Бараца зрители выделяют особо: над его героем с нетрадиционной ориентацией покатываются со смеху даже те, кто таких людей люто ненавидит. Впрочем, в новом фильме он предстает, как и в жизни, семьянином с двумя детьми.

– По паспорту вы Леонид, «в миру» Алексей. Как правильно?

– Лёша.

– Лёша, вы читали о себе в «Википедии»? Первое, что там написано – что актер Барац прославился ролью метросексуала и гомосексуалиста. Как вам такая слава?

– Нормально, ничего в этом страшного не вижу. Просто характерная деталь, которую удобно играть.

– Удобно именно вам?

– Да, наверное, именно мне. Я такой… миловидный.

– То есть сами себя записали в миловидные метросексуалы и гомосексуалисты – вы же сценарист «Дня радио»…

– Надо было как-то распределить нас по персонажам. Один – выпивающий техник, другой – простой, нормальный мужик Слава, третий – бывший комсомольский работник, а четвертый, что часто встречается в творческих организациях, – педик. Такой активный небольшой педик. Н‑да.

– Фильм «О чем говорят мужчины» вы назвали автобиографичным, при этом там много говорится о супружеских изменах. С женой не было «разбора полетов»?

– Были разговоры, но там представлено несколько позиций, и мы перемешали реплики. Там в конце появляются два старичка – муж с женой, по которым видно, что они прожили счастливую жизнь. И кто-то говорит: потому, что не изменяли друг другу. А кто-то, напротив: именно потому, что изменяли, было с чем сравнить. В конце концов, это же художественный вымысел. Поэтому жена относится с пониманием. Как ни странно, когда какие-то вещи были проговорены со сцены, нам в семье стало еще легче. Хотя и так было несложно. Неплохая у меня семья.

– Вы с Ростиславом Хаитом, как и многие наши сатирики-юмористы, родились в Одессе. Говорят, что Одесса перестала быть столицей юмора. Это правда?

– Я бы так не сказал. Хотя действительно какое-то количество людей оттуда уехали во вторую и третью волну эмиграции. Тысяч сто уехали. Это была интеллигенция, которая как раз и несла в себе этот «заряд». Но кто-то остался, и там все равно море, солнце, девушки и какой-то свой способ общения. Он никуда не ушел.

– Судя по успешной карьере, на вас лежит фирменная одесская «печать». Юмор в генах заложен?

– Рядом со мной на улице Кирова, 114 родились два человека. Один из них уже умер в силу того, что перебрал с наркотиками, другой – страшный пьяница лет с 14. Заложен у них в генах одесский юмор? Вряд ли. Но «печать», конечно, есть. Там как-то хорошо… Я туда приезжаю набираться энергии. Сейчас вот два дня был в Одессе перед премьерой. Очень красивый город. Архитектура тебя воспитывает, среда тебя воспитывает.

– Часто бывает, что комические актеры – в жизни очень мрачные люди. У вас хватает сил и энергии на то, чтобы шутить, что называется, помимо работы?

– Мрачность комических актеров – это какой-то миф. Когда человек в принципе средненько шутит, да и на сцене тоже так себе, то неудивительно, что он и за сценой хмурый. Мы все веселые люди. Нет такого, что отработал спектакль – и всё, ушел, загрустил, стало тяжело, делаешь вид, что это все было так, шуточки, а на самом-то деле думаешь о стране, о душе! 

– Многие кинорежиссеры жалуются на сценарный голод. А вам не предлагали написать сценарий не для «Квартета И», а на сторону, под заказ?

– Предлагали. Но мы очень долго пишем сценарии, и если уж пишем, почему бы не использовать их для себя? Поэтому отказываемся. А сценарный голод действительно ощущается. В обществе в принципе присутствует какое-то упадническое настроение. Просто на криках «Россия, вперед!» далеко не уедешь. Должна быть какая-то подоплека, какая-то идея, а она, очевидно, не возникла в обществе. Всё очень искусственное какое-то.

– Вы говорите о пресловутой национальной идее, которую все ищут, но никак не могут найти?

– Да, но ее не надо искать. Она возникает, когда общество становится здоровым, когда в обществе есть выборы, реальный независимый суд. Когда это появляется, то люди не опираются на идеи ксенофобии и вообще любой другой фобии. Здоровая идея появляется внутри, внешнего врага искать не нужно.

– То есть вы считаете, что губернаторские выборы, о которых вы сняли на редкость веселый фильм, нам всё-таки нужны?

– Безусловно. Вообще выборы на всех уровнях в России нужны. Потому что когда человек впитывает в себя импульсы: «ты ничего сам не достигнешь», «тебя никуда не выберут, если у тебя нет сильного покровителя или ты не заплатишь денег», он делает вывод – лучше не рыпаться. И вообще, невозможность критиковать президента и грязные туалеты – это звенья одной цепи. Хамство на улицах, убийство милиционерами гражданских лиц – это всё из той же цепи.

– Но фактически в «Дне выборов» вы показали обратную сторону медали – что в условиях демократии происходит бардак.

– Да, мы делали фильм еще до отмены губернаторских выборов. Конечно, тот сумасшедший дом, который происходил на выборах, тоже имел место. И мы хотели показать эту сторону, чтобы можно было найти какое-то решение всех этих проблем. Но отмена выборов – это не решение. Сам способ подачи – веселый и смешной – вряд ли воспринимается как поддержка отмены выборов.

– Фильм создавался как раз в разгар «закручивания гаек» и строительства пресловутой «вертикали власти». Вам ничего не пришлось вырезать?

– Пришлось. В спектакле, например, есть песня «С нами Путин и Христос». О ней даже речи не могло идти. У нас были инвестор и продюсер, и они сразу сказали: нет. Был очень смешной момент, когда мы в кадре обсуждали, что, продвигая нашего кандидата, мы выпускаем в мир монстра, что он войдет во вкус и утопит губернию в крови. Это тоже было вырезано. Что касается процесса «закручивания гаек» в стране, мне кажется, нас прощупывали. Так можно подкрутить? Да. А так? Тоже пожалуйста, мы готовы. Готовы молчать. Готовы к «сильной руке», к авторитарной власти. Страна испугалась больше, чем надо. Не было импульса – «нельзя». Кто говорил открыто, тот и продолжает говорить. Я слышу много смелых мнений, люди высказываются, их никто не убивает. Если бы все продолжали высказываться, нас бы не смогли загнать в эти рамки. Когда я приезжаю на Украину и слышу в эфире, какие слова там говорят про президента, премьера и прочих высоких чинов, вздрагиваю. Вздрагиваю, но потом вспоминаю: ой, это же Украина.

Рубрика: Интервью

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика