Тина Канделаки: Мне уже поздно в принцессы

Увидеть слезу в глазах Тины Канделаки? И вопрос-то вполне безобидный: «Год заканчивается. Можете ли вспомнить, Тина, самое неприятное и самое приятное из случившегося в 2009-м?»

«Аба миди миацеки. Духит ар даварде»

– Слово «неприятное» здесь не подойдет… В этом году из жизни ушел мой папа. И наверное, все оставшиеся годы я буду вспоминать 2009-й как год, когда я потеряла отца. Ничто не сравнится с ощущением такой потери. Каждый вечер, когда остаюсь одна, я всегда про папу думаю – мне его жутко не хватает. Наверное, очень многое мы не договорили, не обговорили, и сейчас, если в моей жизни происходит что-то интересное, хотелось бы с ним это обсудить, а его нет рядом. Конечно, мама меня безгранично любит, я у нее единственная дочь. Она всегда очень боится за меня, как любая мама, и очень переживает, потому что я порывистая, делаю много чего-то такого, что не из женской судьбы, не из женской жизни, а скорее из мужской. Папа тоже всегда за меня переживал, но он всегда говорил мне: «Аба миди миацеки. Духит ар даварде», т.е. «Не падай никогда духом и всегда – полный вперед!» Он говорил, что нужно делать три шага вперед, да, может быть, споткнешься, но если будет отступление на один шаг, то два у тебя уже в запасе… Мы все с какого-то возраста понимаем, что мы должны провожать своих родителей в ту дорогу, что так заведено и так должно быть, но, наверное, нет возраста, в котором это можно принять. И ты все равно все время думаешь: «Ну почему так?» Вот мы сидим на «Минуте славы», и Масляков говорит: «Мне 68 лет уже». И я вспоминаю, что папа не дожил до 68. И так все время. Мне его очень не хватает…

«Извините, – говорит Тина. – Я сейчас». Через несколько минут она возвращается, на ходу очаровывая официанток ресторана в «Ритц Карлтоне», так что к столу сбегаются сразу несколько – без подобострастия, однако давая понять, что представляют, кого имеют честь обслуживать. Она принимает это как должное, но без фанаберии. Одета изящно, недешево, но не вызывающе. На стоянке ее ждет Audi Q7, на котором она уедет в свою двухэтажную квартиру в престижном московском районе Крылатское…

Я не завистливая – реально

– Тина, вы завидуете кому-нибудь? Если не кому-то конкретному, то чьему-то образу, шлейфу, чьей-то ауре, доброй славе? Вот смотрите: уж сколько лет нет на телеэкране Светланы Сорокиной, а все помнят, какая она была замечательная. Известность Екатерины Андреевой, Марии Ситтель – какого-то иного свойства, нежели ваша. У вас есть к ним сформулированное отношение?
– Мария Ситтель – приятнейший человек, правда, я ее видела лишь один раз в жизни, но здесь завидовать нечему. Судьба ведущей новостей, она же очень понятна. Ты главный человек в жизни каждого, кто в строго определенное время включает телевизор, чтобы посмотреть новости. До тех пор, пока ты их ведешь. Таким же образом любой другой человек на этом месте через месяц станет «тобою». Здесь принцип запоминания и принцип доверия абсолютно понятен. К тому же эта профессия потихоньку уходит в прошлое. Люди научились сами получать информацию из Интернета. Лет через 20 мне совершенно не нужна будет Екатерина Андреева, читающая новости, – я буду узнавать их из, грубо говоря, телефона, в котором будет все: и телевизор, и радио, и кредитная карта, и все остальное.

– Умолчали про Соро­кину…
– Я понимаю, что очень сложно объяснить и доказать людям, что нет зависти. Но – нет. У меня много минусов,  как у любого другого человека. Мы и живы-то до тех пор, пока чувствуем свои минусы и лишь иногда, очень редко, свои плюсы. Но я не завистливая – реально. Может быть, совсем по молодости возникали мысли: как же ей повезло, вот у нее все есть, а у меня ничего нет… Но мама сумела меня воспитать так, что они были крайне отрывистые, непостоянные. И чем дальше я росла, тем меньше свои неудачи оправдывала, скажем так, «незаслуженными» успехами других. Очень часто – я читаю, вижу, слышу – люди свои собственные жизненные неудачи оправдывают тем, что успех других случаен. Они даже задуматься не хотят над тем, что это не так. Что для того, чтобы иметь этот успех, ты от многого отказываешься. И много делаешь для него. Чем больше у людей власти, влияния, известности, тем большая платится за все за это цена. Никто тебе ничего не даст и не дает просто так. И что вообще успех к случайным людям не приходит. Признаюсь, у меня бывают какие-то там девочкины всплески: почему моя жизнь не сложилась, как жизнь Золушки?

– А разве «не»?
– В пионерские годы все девочки верили, что скромная, незаметная, серая мышка Золушка, которая много-много работает и хорошо учится, обязательно встретит принца; а тот сделает самое главное:  создаст ей условия, в которых не надо работать, а надо быть принцессой. При этом ее победа-превращение очень быстрые.

– Это не победа, а вознаграждение.
– Хорошо, давайте назовем так. Вознаграждение – как победа над ситуацией.

– Собственно говоря, это и про вас.
– Простите меня, но реально хотя бы перестать бояться, все время считать и думать, хватит ли денег до зарплаты на нужды всех окружающих меня людей, – к этому уровню я пришла года два-три назад. А мне 34 исполнилось. Работаю же я практически с 17–18 лет. То есть, по Шарлю Перро, я должна была стать принцессой самое позднее лет в 25. Не стала и в 28. И теперь уж, понятно, вряд ли стану.

Проблема в том, что критикам мало платят

– Теперь уж, извините, что про возраст, – королевой?
– Нет, это совершенно другие коннотации… Бытует ошибочное мнение, что если ты в телевизоре, то уже что-то выиграл. Ни фига ты не выиграл! Сейчас мне стало понятно, что наличие тебя пусть хоть каждую секунду в отечественном телевидении ничего не решает в формировании отношения к тебе. Людей, которых показывают по ТВ, очень много, а героев среди них очень мало. Вот в этом вся штука.

– Скажите, вам не случалось плакать в подушку: «Ну почему? Почему? Я ведь такая хорошая, а они так плохо обо мне пишут, говорят, думают!»
– Нельзя быть публичным человеком, остро переживая критику со стороны анонимов анонимычей.

– Ну, не только анонимов…
– Если меня какая-то критика действительно задевает, я начинаю интересоваться человеком. И чаще всего нахожу ответы на вопрос, почему. И чаще всего оказывается, что критика в мой адрес связана с личными проблемами критикующих. С их собственной нереализованностью. С тем, что, глядя на меня, они уверены, что сами на моем месте смотрелись бы лучше, умнее, красивее. А самая главная проблема заключается в том, что труд критика у нас низкооплачиваемый. Соответствие между гонорарами критиков и тех, кого они критикуют, таково, что мы априори находимся в оппозиции друг к другу, уже даже как социальные классы. В Америке у авторитетных критиков гонорары и зарплаты на таком уровне, что они стоят со звездами на одной ноге, поэтому и разговаривают с ними на одном языке. Нет социальной ненависти. А так, конечно, ты априори ненавидишь, по твоему мнению, выскочек, которые получают, как ты считаешь, необоснованно, в десятки раз больше тебя.

– Любопытно. И можно было бы поспорить. Но не готов тратить дорогое газетное место на мое об этом мнение. Хочется больше узнать про вас. Вот расскажите, в Общественную палату вы как попали? На бытовом если уровне. Вам позвонил Сурков? Или как?
– Для того чтобы стать членом Общественной палаты, вовсе не обязательно, чтобы звонил лично зам. главы администрации президента.

«Бабло» мне не нужно – хочу зарабатывать

– Не обязательно, но вам мог и позвонить. Признался же Дмитрий Медведев на Форуме победителей, что с вами в Twitter переписы­вается.
– Владислава Юрьевича я несколько раз видела на «Пионерских чтениях», и это не является секретом. Владислав Юрьевич лично общается с разными людьми, и это тоже ни для кого не секрет. По поводу Общественной палаты со мной разговаривали другие, хотя и Владислав Юрьевич тоже. А разговоры в принципе были инициированы тем, что я неоднократно предлагала проект «Самый умный» сделать как проект национальный. Я хотела, чтобы детям, которые выигрывают, предоставлялись преференции при поступлении в высшие учебные заведения. Как минимум. Как максимум конечно же стипендии, гранты и т.д. И все это укладывается в то, что с недавних пор модно стало называть «модернизацией». А так как я неоднократно говорила про «самых умных» и неоднократно просила о помощи, содействии, то и сказали однажды: ну, и давай, раз ты у нас такой активный общественный деятель! Будешь в Общественной палате, и соответственно эти вопросы будут решаться гораздо легче.

– Но это не помешает вам вести корпоративы?
– Во-первых, это очень заскорузлое советское мышление. А как же губернатор Калифорнии, который снимается в кино?

– Не снимается уже…
– Возможно, перестал, но, даже уже будучи губернатором Калифорнии, снимался. При этом заметьте, что ничто не помешало ему стать губернатором. Даже то, что начинал Шварценеггер в фильмах крайне спорного толка. Ничто не помешало президенту Франции жениться на Карле Бруни, которая снималась обнаженной. И премьер-министр Италии все еще премьер-министр,  несмотря на адюльтерные скандалы. Мир в этом смысле – он изменился. Я могу абсолютно спокойно вести корпоративы и быть членом Общественной палаты. Потому что это мой личный заработок, который свидетельствует о том, что я работаю, содержу семью и ни у кого не прошу денег. В палате не платят зарплату. А если люди, которые задают вопрос, не стыдно ли мне теперь вести корпоративы, готовы меня кормить, то я готова не делать этого. Да и не делаю уже – так, как прежде.

– Но есть и другой аспект. Очень серьезный. И я не понимаю, почему никто из близких не подсказал вам задуматься, стоит ли везде вслух говорить, что вы зарабатываете на ведении корпоративов, если вы не платите с этих заработков налоги. А прикольно было бы заплатить. Как в свое время Артем Тарасов, который прославился тем, что заплатил коммунистические партийные взносы с капиталистических доходов. Или коллеги вам этого ни за что не простят?
– Все изменилось. Если раньше я хотела быть ведущей везде, то теперь я эту деятельность резко сократила. Почему? Мы часто говорим с коллегами по этому поводу, и у меня есть своя позиция – может быть, она и неправильная… Дмитрий Дибров говорит: корпоративы – возможность заработать бабло. А я не хочу зарабатывать «бабло», я хочу зарабатывать деньги.

– Есть разница?
– Что такое бабло, на мой взгляд? Это деньги, которые ты получаешь только за то, что ты есть. Ты монетизируешь не свои идеи, не свои проекты, а себя. Это слишком примитивная форма зарабатывания! Да, она приносит не сравнимые ни с чем деньги, но в то же время, к сожалению, как-то абсолютно необъяснимо заставляет тебя деградировать. В какой-то момент ты понимаешь, что уже не готов придумывать «Йоту» (и тоже зарабатывать, кстати), а хочешь просто провести корпоратив где-то в Турции на открытии отеля, вернуться и год не работать. Это первое. И второе. Когда появилась компания «Апостол Медиа Групп», я перешла на другую форму взаимоотношений. И теперь это все в меньшей степени корпоративы, все больше это какие-то рекламные проекты, которые я провожу через свою компанию. Но, еще раз подчеркну, я не вправе говорить за всех или тем более осуждать кого-то. Этот рынок существует, его все прекрасно понимают, и это самая последняя проблема в нашей стране. Вы еще скажите, что нужно взять российских звезд и демонстративно их высечь из-за того, допустим, что они получают такие-то деньги кэшем.

– А пытались. Помните, Починок приглашал звезд первой величины, уговаривал их платить налоги?
– И глупо! Это есть во всем мире. Я считаю, что эти люди  достигли такого уровня, что это можно оставить на их совести.

– И последнее в этом ряду: заработать много денег – это же не цель?
– Нет. Не будем мыслить такими примитивными категориями.

– А что тогда цель?
– Цель – это реализация твоих идей. Человек, который придумал Facebook, он по-прежнему живет чуть ли не на 70 тысяч долларов в год, если я не ошибаюсь, хотя он миллиардер. А больше ему не надо. Он тратит небольшие деньги на собственную жизнь, но при этом у него гигантские планы по захвату мира. Быть участником процессов смены форм, технологий, систем координат, способов коммуникации – это очень интересно… Мой коллега Андрей Иванович Колесников как-то на одной из встреч Владимира Владимировича Путина, которому журналисты задавали совершенно разные вопросы, задал и свой. «В чем смысл жизни?» – спросил в свойственной ему манере Колесников. Возможно, он хотел застать Путина врасплох. «В самосовершенствовании», – ответил ему Владимир Владимирович, ни на секунду не задумавшись, будто только и ждал этого вопроса.

– Это была вам подсказка?
– Помощь. Бывает, иногда ночью я жалею себя и говорю: «Господи, ну это же все-таки так тяжело…» Но потом вспоминаю, что перед глазами есть наглядный пример других людей, которые работают в десятки раз больше. И знают, для чего…

Власть не надо любить

А кого вы больше любите – Дмитрия Анатольевича или Владимира Владимировича?
– Это такой грузинский вопрос, очень грузинский… Не надо власть любить. Не допускайте грузинских ошибок. Мы очень любили Михаила Николаевича Саакашвили, выбрали его с рейтингом в 95 процентов – и в этом была наша трагедия. Это было начало конца. Мы его любили! Понимаете? А власть не надо любить, власть должна быть удобной. Удобной для реализации ваших собственных амбиций и мечт. Любить надо мужчину, женщину, а не власть. Иначе вы рискуете разочароваться или стать чрезвычайно требовательным не к себе, а к власти. То есть вы уже станете говорить не о том, что я лично делаю, чтобы в своей стране было хорошо, а вы начинаете к власти относиться требовательно: что ты для меня делаешь? Почему ты сегодня на меня не обратила внимания?

– Тина, наш разговор неожиданно начался с семьи – так хотелось бы семьей и завершить. Ваша мама – она с вами живет?
– Нет, но она очень близко от меня живет. Мы с ней соседки, поэтому очень много времени проводим вместе.

– Значит, бабушка, которая постоянно с вами и детьми, – это ваша свекровь?
– Мама моя старше Нади на 10 лет. Она болеющий человек. У нее есть ресурсы быть постоянно рядом и что-то делать, но школьные будни – это тяжелая работа шахтера. Я маме говорю: ты с Надей даже не тягайся, хотя бы потому, что она просто моложе. Она водит, она возит… Я Надю очень люблю, она со мной бок о бок уже 11 лет. Мы с Андрюшей женаты уже лет 11. Она мне как родственник. У меня не так много родственников в Москве, чтобы раскидываться ими. Всех удивляет, что я живу со свекровью, а я всегда на это отвечаю: жила, живу и жить буду.

– Вы не сказали «были женаты»…
– Конечно же я не разводилась с Андреем и даже не собираюсь этого делать. Мы просто решили пожить отдельно.

Мы почти закончили, когда зазвонил телефон. «Это дочь», – немедленно берет трубку Тина. Она рассказывает Мелании, что у нее сейчас интервью, а потом еще одно мероприятие, так что домой приедет только ночью. «Да, – вспоминает она, – завтра улетаю в Армению, а послезавтра, кажется, в Петербург. Я же тебе говорила, – оправдывается она. – Зато в воскресенье мы проснемся вместе».

«Вы уверены?» – спрашиваю я. – «Я детей не обманываю. И уж когда могу, обязательно провожу время вместе с ними».

Рубрика: Интервью

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика