День Победы со слезами на глазах

«Много вас, ветеранов, развелось»

Фронтовик, ветеран войны из Новоалтайска Леонид Жидков на днях объявил голодовку. У него не осталось других способов. Это его передовая. И как показывает почта «Собеседника», в этот бой идут старики по всей стране.

– Ветеранам войны много раз обещали по телевизору, что к 65-летию Победы каждый из них, кто нуждается в жилье, получит свои метры – из расчета 36 квадратов на человека. На эту тему даже был издан специальный указ президента. Дмитрий Медведев и Владимир Путин неоднократно делали заявления по этому поводу. Ветераны слушают и верят. А на деле региональные власти пользуются любыми зацепками, чтобы этот обременительный для них указ не исполнять, – говорит юрист Леонид Альперович.

«Путин прокукарекает, а нам расхлебывать», – сказали ветерану в Новоалтайске. «Много вас развелось», – получил ответ его ровесник в Подмосковье.

«Понаслушались выступлений по телевизору и ходите», – сказали чиновники 84-летней бабе Нине из Азова. Но ее племянник каким-то чудом смог дозвониться на прямую линию с премьером Владимиром Путиным:
– Скажите все-таки, можно получить или нет? А то жалко – люди в возрасте. Им лишний раз ходить, зря переживать…
Путин под прицелами телекамер решил спор в пользу бабы Нины. Через полчаса после эфира на пороге у бабы Нины появилась делегация из мэрии, которая пообещала «сделать все возможное». Из отпуска экстренно вышел мэр города, а через три месяца бабе Нине вручили ключи от новой квартиры. Вроде хеппи-энд. Но позвонить премьеру или президенту может далеко не каждый ветеран. Да и просить за себя они не приучены.

«Отдайте его в дом престарелых»

Ветеран тыла Рифат Саберов разлюбил включать телевизор. Но в 11-метровой комнатке коммунальной квартиры с ним проживают еще три поколения: дочь, внук с женой и правнук. Поэтому дед поневоле раз в неделю слышит по ТВ о своем праве на приличное жилье. В реальности у него 2 квадратных метра – «койко-место», как горько шутят в его семье. И куча ответов из Московской мэрии. Каждый из которых – как выстрел в спину.

С 1941 по 1945 год детдомовец Саберов делал танки для войны. Его поколение знает смысл фразы «лишь бы не было войны», поэтому свою послевоенную жизнь в нижегородской деревушке он считал вполне счастливой. Только к старости стало падать зрение, а после смерти жены дедушка совсем ослеп. В то же время его деревенский домик развалился, и дочка с внуком перевезли его к себе, в Москву. Но долгожданного покоя на пенсии у Рифата Камалетдиновича не получилось.

– Ем вот здесь, в комнате, – рассказывает дедушка. Здесь же он и спит. На прогулки выбирается, когда родственники не на работе и могут вывести на улицу. Но и по «ближайшим маршрутам» – в ванную и туалет – дед старается ходить по ночам: не хочет раздражать соседей своей медлительностью и подолгу занимать общие комнаты в густонаселенной коммуналке. Ночью идет на ощупь, перешагивая через внука и невестку, которые спят на полу – молодой семье разместиться больше негде.

Дед не полюбил Москву. Правда, он ее толком и не видел. Москва, которую защищало его поколение, сжалась до двух квадратных метров. Дед временами говорит: отведите меня на Красную площадь и там оставьте.

– Мы обращались в управу, мэрию, администрацию президента, – рассказывает внук Ильдар. – Все обращения спускаются на местный уровень, и все ответы – как по одному шаблону.

Чиновники предлагают

81-летнему ветерану… потерпеть еще 4 года. Ровно столько нужно для победы над бюрократической закавыкой – дед живет в Москве «только» 6 лет, а чтобы претендовать на московские метры, нужно ждать 10 лет. Сухая региональная норма, которая не делает исключений для ветеранов войны и тыла.

– Если вам с ним сложно – отдайте в дом престарелых, – посоветовали родственникам чиновники.

Мина бюрократического действия

Михаил Григорьевич Федоров до сих пор имел все основания считать себя везунчиком. Прошел всю войну, сражался на передовой, потом – в отряде саперов. Несмотря на опасную специализацию, Михаил Григорьевич вышел из всех испытаний целым и невредимым. Главные трудности начались уже в мирное время.

– После развала Советского Союза дед оказался за границей – в Молдавии. Обстановка была такая, что он, как и все русские, почувствовал себя там чужим. А когда умерла жена, делать там стало совсем нечего. Продали жилье, но денег хватило только на комнату в коммуналке в Санкт-Петербурге, где он сейчас и живет со своей дочерью, – рассказывает внучка ветерана Настя Юрченко.
Эти полкомнаты сейчас – главное богатство Михаила Григорьевича, если не считать ордена Красной Звезды, нескольких медалей и воспоминаний о том, как ушел на фронт в 17 лет и как посчастливилось участвовать в самом первом Параде Победы.

65-й Парад Победы он будет встречать со смешанными чувствами. Администрация Санкт-Петербурга предлагает ему обратиться… через 4 года. Дело в том, что российское гражданство ветеран получил только 6 лет назад, а надо – не меньше 10. Защитник Советского Союза оказался чужим в новой России, и право на квадратные метры ему нужно зарабатывать заново.

Михаил Григорьевич, как и многие люди его поколения, верит словам. Поэтому после каждого очередного выступления Путина или Медведева насчет права ветеранов на жилье садится и пишет от руки письма чиновникам. По несколько предложений в день. Дочь и внучка перепечатывают потом эти письма на компьютере. И не показывают деду все отрицательные ответы – несправедливость в таком возрасте убивает вернее, чем болезни.

Орден есть, ордера – нет

Чиновники козыряют цифрами – 10 тысяч ветеранов получат в юбилейный год ордера. При этом умалчивается, сколько их остается за бортом этого благого начинания.

Михаил Иванович Вешнев на старости лет вернулся в Ульяновскую область, где родился. После дележа квартиры, оставшейся после смерти жены, Михаил Иванович получил от родственников на руки деньги, которых хватило, чтобы купить в деревне домик без удобств. Здесь он живет с сыном. На двоих – 29 квадратных метров с туалетом на улице, прогнившим полом и протекающей крышей. Вода – в колонке на улице, за 400 метров от дома. Такая бытовая закалка не дает деду расслабиться и, может, держит в узде его онкологическое заболевание. По крайней мере, врачи пока не нарадуются на 88-летнего пациента. Чего не скажешь об администрации Ульяновской области, которая считает: во-первых, дед продал квартиру, значит, получил доход, во-вторых, по количеству метров он вполне вписывается в ульяновские нормативы. 29 неблагоустроенных метров – это по-ульяновски значит: хорошо.

– Из области давят, что вас надо снимать с учета, – в сельской администрации народ хоть на стороне ветерана, но сочувствие к делу не пришьешь. Ветеран «портит» отчетность. Михаил Иванович стоит на своем: участник войны, прошел Калининский фронт и Сталинград. Теперь вот – затяжные бои на Ульяновском направлении.

…При всех бытовых трудностях ветераны еще борются, еще верят, они оптимисты, не в пример нам. Победители в самой страшной войне современности – крепкая порода. Но сколько можно испытывать их на п­рочность?