После взрыва психолог важнее сапера

Вы – свидетель

– В Домодедово бомба взорвалась всего в нескольких метрах от меня. Это чудо, что я не пострадал, – говорит Артем Жиленков, встречавший в аэропорту рейс из Дюссельдорфа.

Только чудес не бывает. Этот парень еще долго не сможет отойти от произошедшего.

– От удара взрывной волны меня подбросило, и я упал, ударившись головой, – вспоминает Артем. – Когда очнулся, затылок был мокрым. Думал, разбил голову, но оказалось, кровь чужая. Ею было забрызгано все вокруг, пол устлан телами. Я видел оторванные руки, ноги, голову… Эта картина так и стоит перед глазами. А сам я – ничего. На левое ухо, правда, плохо слышу. Небольшая контузия. А так все нормально.

У Валентины Михеевой тоже все нормально. В принципе. Но не в душе.

– Мы с дочкой приехали мужа из командировки встречать, но даже в здание аэропорта войти не успели. В левом крыле – хлопок, потом дым, крики. Все забегали. Зайди мы чуть пораньше, минут на пять… – И женщина замолкает, видимо, представляя, что бы могло произойти, не задержись она в пробке на те пять минут. – А потом скорые понаехали, начали тела выносить, и стало совсем страшно. А дочери каково! До сих пор даже в школу не ходит, боится. Надеемся, это скоро пройдет.

Хорошо бы, да только психологи считают: в любом теракте, кроме тротилового эквивалента, есть еще эмоциональный, замедленного действия, и «душевную бомбу», как и противопехотную, нужно обязательно разминировать.

Отключите телевизор

Апатия, бессонница, депрессия, запой – это еще не самое плохое, что грозит очевидцам теракта. После «Норд-Оста» и Беслана было несколько попыток (в том числе и доведенных до конца) самоубийства.
Психолог Лада Кашкова, автор-ведущая ряда телепрограмм, считает: свидетель теракта должен выговориться:

– Не нужно его останавливать, даже если он снова и снова рассказывает свою историю по очереди всем членам семьи и знакомым. При этом лучше обнять человека, дать физически почувствовать, что рядом – близкие люди. Пусть мужчина жестикулирует, топает, он может даже побить кулаками подушку – это полезно. Если женщина или ребенок начинают плакать – дайте выплакаться. Только нельзя оставлять человека одного, позволять замыкаться в себе.

– Надо, чтобы вокруг были близкие люди, – советует и доктор психологических наук Светлана Посохова, она принимала участие в реабилитации пострадавших в Беслане. – Если никого рядом нет, не зазорно обратиться за помощью к профессионалам.

Чем раньше начать лечение, тем лучше. Но иногда страхи проявляются лишь через 3–4 месяца после событий. И чаще всего у наблюдателей – в основном у тех, кто просто смотрел о ЧП в новостях.

– После Дубровки 24% людей, которые смотрели тогда телевизор, получили психологическую травму. Это люди, не имеющие в эпицентре трагедии ни родственников, ни знакомых, а травма такая же, как у участников событий, – говорит сотрудник Научного центра психического здоровья Сергей Ениколопов. – Если человек знает, что он чувствителен, лучше чем-то заняться, а не сидеть у телевизора.

Компенсация

Первые похороны погибших прошли. На это власти Москвы не пожалели по 38,38 тыс. рублей на каждую жертву. Число-то какое красивое, блин.

– В эту сумму вошли затраты на погребение москвичей (подготовка документов, покупка похоронных принадлежностей, участок, транспортные услуги и услуги гробовщиков) и на закрытые цинковые гробы, в которых тела жертв из других городов направят в регионы, – пояснили в оперативном штабе по организации погребения.

Кроме того, бюджеты Москвы и Подмосковья выплатят родственникам погибших по 2 млн рублей. Раненые получат от 1 до 1,5 млн.

– А как же иногородние? – возмущается адвокат Игорь Трунов. – Они получат лишь материальную помощь от федерального правительства – 1 млн за погибшего. И писать жалобы в данном случае бесполезно. Даже выделяемые суммы – и то скорее благотворительность. По закону положено выплачивать 300 тыс. за погибшего, 100 тыс. тяжело- и 50 тыс. легкораненому. Правда, можно еще написать заявление на получение компенсации за утраченное имущество – это 25 тыс., независимо от того, что было у вас в багаже. Все заявления направляются на адрес местного департамента соцзащиты.

Отдельный вопрос – компенсация морального вреда. Ее выплату закон возлагает на террористов, с которых, понятное дело, ничего не возьмешь.

– Однако если установят, что теракт произошел из-за плохой организации безопасности в аэропорту, то за халатность можно привлечь и Домодедово, – считает адвокат. – Можно потребовать с него пенсию до совершеннолетия детям в размере 2/3 заработка погибшего, получить компенсацию за утрату трудоспособности или потребовать оплатить лечение, в том числе психологическое. Вероятность успеха иска в этом случае будет  100%.