Дождалась свою любовь

Я знаю, что моя история покажется многим неправдоподобной. Я и сама бы не поверила, расскажи мне ее кто-нибудь другой. Но, как любит говорить один известный телеведущий, жизнь удивительнее, чем нам кажется…

Первая встреча

С Сережей мы учились в одной школе, но в разных классах, он старше меня на пять лет. Познакомились мы при весьма необычных обстоятельствах. Около нашей школы тогда рос великолепный яблоневый сад. Среди полусотни деревьев у меня была любимица. Сторож дядя Гриша сказал, что яблочки на «моем» деревце называются Орлик – они были красными, сладкими и невероятно ароматными. И висели на ветках почти до середины октября. Мой памятный полет с яблони как раз в это время и случился.

Не помню точно, что тогда на меня нашло, зачем я полезла на дерево. Вернее, не зачем, а почему. За чем, помню отчетливо – за последним оставшимся в кроне яблоком.

Оно было невероятно красным, манящим и соблазнительным. И висело на самой верхушке, на кончике тонкой гибкой ветки. В общем, наплевав на уговоры одноклассницы Светки и залихватски поплевав на ладони, я приступила к «восхождению». До цели оставалось совсем чуть-чуть, буквально рукой подать, как ветка с хрустом надломилась, и я оказалась на земле. Первым порывом было вскочить на ноги и дать деру, пока не появился сторож. Но не тут-то было. Не то что вскочить, я не могла даже пошевелить ногой.  Когда первый испуг прошел, проступила боль, да такая, что хоть криком кричи.

Кричать я боялась, чтобы не напугать подружку. И отослать Светку за родителями тоже не решалась. В общем, не знаю, чем бы все закончилось, если бы через какое-то время в конце сада не появилась группка одиннадцатиклассников, среди которых был мой Сережа.

Впрочем, тогда я не знала, как его зовут. Отчетливо запомнила, как ребята подошли, не спеша и посмеиваясь, помню, как он наклонился ко мне, дотронулся до ноги и как мгновенно изменилось его лицо. Помню, как сбросил с себя куртку, как они с ребятами осторожно укладывали меня на нее. Запомнился запах куртки – пряный и немного сладкий, его невероятные голубые глаза и бархатный баритон, которым он все повторял: «Ничего, космонавт, держись. Все будет хорошо…»

В общем, я влюбилась. Как это ни смешно и ни странно, учитывая обстоятельства и мой возраст, – мне тогда было 12. Влюбилась отчаянно, пронзительно, навылет. Не описать всех моих надежд, мытарств и страданий. Я теряла аппетит и сон, то усыхала в скелет, то, заедая депрессняк булочками, сама округлялась до подобия пончика. Я писала ему стихи, воровала его тетрадки, признавалась в открытую в любви, но, увы, все мои попытки были тщетны – Серега не воспринимал меня серьезно. Над ним прикалывались одноклассники, но он стоически сносил все издевки, всегда тепло улыбался, трепал меня по щеке, доставал из кармана традиционную карамельку «Дюшес» (вот чем тогда так сладко пахла его куртка) и говорил что-то вроде: не пыли, космонавт, все будет хорошо… А я знала, отчаянно и безнадежно, что хорошо мне без него не будет. Никогда.

«… да, а Сережка женился…»

Потом отца перевели в Германию, и мы уехали. Я рыдала, писала по пять писем в день, забросила учебу. Сережа на письма не отвечал. А в конце лета я получила письмо от Светки, в котором среди отчета об отличном окончании школы и сплетен про бывших моих одноклассников была убийственная фраза. Она еще долго стояла у меня перед глазами – фиолетовая строчка, расплывшаяся под бомбардировкой соленых капель: «...да, а Сережка женился. На Леночке, помнишь, рыжая из десятого «Б».

Еще одна рыжая

Я дала себе слово забыть Сережу и практически его сдержала. Через пять лет мы вернулись в Россию, я закончила школу, получила высшее образование. На четвертом курсе вышла замуж, защитилась, родила, устроилась на работу. Банальная история: однажды, вернувшись с мигренью домой раньше обычного, застала мужа в постели с рыжеволосой красоткой. Помню, только холодно подумала: «Еще одна рыжая, наверное, тоже из «Б».

В город детства попала случайно – служебная командировка. Закончив с делами, возвращалась вечером в гостиницу. Переход длинный, полутемный. Несмотря на бесконечные разоблачения по радио, в газетах и по ящику, мол, работают они все на мафию, никогда не могла спокойно пройти мимо инвалида. И тогда, поравнявшись с человеком без ноги, ссыпала монетки в синюю бейсболку.

Уже распрямилась, уже пошла, как вдруг в спину, как выстрел: «Спасибо, сестренка». Этот голос я узнала бы из миллиона.

Моя половинка

Я знаю, многие меня не понимают. Что говорить про чужих, меня даже мать не смогла понять: выйти замуж за инвалида, за асоциальный элемент, за личность без определенного места жительства и какого бы то ни было рода занятий… Что толку объяснять, что иногда обстоятельства бывают сильнее и больше человеческих возможностей, что порой беда не приходит одна и в одиночку человеку, каким бы сильным и цельным он ни был, с ней не справиться, не выстоять. Я не смогла объяснить матери главного, того, что у человека в жизни есть только одна половинка, и счастье тому, кто ее нашел. Сережка – моя половинка, мы вместе – яблоко, то самое, за которым я так старательно карабкалась на самую верхушку тогда, в октябре, 24 года назад…

Елена, Краснодар