Рената Литвинова: камни меня хранят
Чем бы Рената Литвинова ни занималась – режиссурой ли, актерством ли, дизайнерским ли делом, – она всегда остается собой. Богиней, на которую засмотришься, которую заслушаешься. В этот раз корреспондент «МНЖ», раскрыв рот, внимала рассказам Ренаты о коллекции, о роли в фильме «Волшебный кубок» и о том, как она воспитывает дочку.
Чем бы Рената Литвинова ни занималась – режиссурой ли, актерством ли, дизайнерским ли делом, – она всегда остается собой. Богиней, на которую засмотришься, которую заслушаешься. В этот раз корреспондент «МНЖ», раскрыв рот, внимала рассказам Ренаты о коллекции, о роли в фильме «Волшебный кубок» и о том, как она воспитывает дочку.
– Рената, недавно вы выпустили коллекцию, в которой немало вещей в стиле ретро. Интересно, на создание каких-то из них вас вдохновили наряды вашей бабушки?
– Дело в том, что сейчас совершенно не осталось этих вот вещей с душой. Получается так, что рукав пришил один работник, низ прострочил другой. Всё на каком-то страшном потоке, нет ручного труда. И всё это совершенно лишено какой-то энергии, а потому обезличивается. И изнашивается быстрее. Если у вещи нет души, мне кажется, она даже и не украшает человека. Ну, вот эти все бесконечные рынки вещевые: все одинаково одеты. А в старые вещи была вложена душа портнихи, которая делала их от начала и до конца. И ее любовь. Удивительные были силуэты. И конечно, если учиться, то у тех, старых, вещей.
– Многие ваши поклонники, заглянув в магазин, где продаются ваши вещи, взгрустнули, обнаружив там платья не из шелка, как было обещано, а из полиэстра…
– Ну, это было в прошлом году. Такая накладка поставщиков. Очень печальная для меня. Сейчас мы исправили эту ошибку: все эти платья были тут же уценены на 50 процентов. К сожалению, такое бывает. Видите ли, путь вещи от замысла до конечного этапа сопряжен с человеческим фактором.
– Неужели вы сами отслеживаете процесс от начала и до конца?
– К сожалению или к счастью, я должна контролировать ситуацию: оттенок, цветокоррекцию, качество ткани, каждый шов, завышена или занижена талия. Вещь должна быть доведена до совершенства и только потом пущена в производство.
– Доминирующий цвет в ваших коллекциях – черный. Воплощение его – «Черный квадрат» Малевича. Вас привлекает эта картина?
– Мне она не близка. Я вижу в ней формализм. У нее же есть очень много вариаций. Я видела ту, которая была подарена Эрмитажу. Ну да, это был такой концептуальный ход, но Малевич мне интересен другими работами.
Рыжая бестия
– Вы снимаетесь в фильме «Волшебный кубок», где играете пионервожатую, в которую вселился злой дух. По сюжету она – рыжая. Я насчитала в вашей гримерке штук пять огненных париков. Зачем столько?
– Они различные состояния волос предполагают. По-моему, там есть даже одна высокая прическа.
– Считается, что рыжие женщины – особенные. На ваш взгляд, это так?
– Одиозные. Абсолют-ные бестии. И моя героиня такая. Вообще-то, честно, она была такая тихая и безответная. И даже в очочках. Это в нее просто злой дух вселился.
– В «Волшебном кубке» речь о пионерлагере. Изменилось ли ваше отношение к пионерской организации после того, как она перестала существовать?
– Когда я была октябренком, хотела вступить в пионеры, а потом уже мечтала вступить в эти, в комсомольцы. А когда заканчивала школу, все это было уже на излете. А потом они так часто умирали, эти генсеки. Была какая-то абсолютная периодичность бесконечная. Помню, репортаж я видела, и там дяденька давал интервью на каком-то заводе и говорил: «Мы, конечно, все скорбим, но в это время нам не поставляют!»
Хочу, чтобы дочь много читала
– Приводили ли вы на съемочную площадку дочь Ульяну?
– Один раз. Она приезжала ко мне в Таллин, когда мы снимали там «Волшебный кубок». Посмотрела на главную героиню – примерно ее ровесницу – и сказала: «Ну, такую-то роль могла бы и я сыграть!»
– А вы хотите, чтобы она стала актрисой?
– Ну, это уж как она сама решит. Я хочу, чтобы она прежде всего была образованной. Знала историю искусств, посещала музеи, много читала. Впрочем, давайте не будем о ней – не люблю все эти сю-сю про детей.
– Хорошо. У вас ожерелье оригинальное – будто из осколков зеркала.
– А это и есть маленькие-маленькие зеркала. Ожерелье сделала моя подруга Летиция Крае. Она работает с Лагерфельдом и «Шанель».
– Вот так посмотришься в них и отвлечешься от того, что вы говорите.
– Ну конечно! Многие для этого только и надевают украшения. Не зря же ведь все цари пользовались аксессуарами. У некоторых из них было по несколько килограммов каждодневных украшений, включая ожерелья, бусы, короны, браслеты, серьги у женщин, какие-то накладки. Естественно, как гласят поверья, это определенную силу их обладателю добавляло. Правда, бывает, что одного хранит, а другого, наоборот, разрушает. Говорится же, что нельзя покупать себе самому какие-то сильные камни. Они должны как-то приходить к тебе. У меня такое часто было, что у меня, например, выпадал камень и мне его находили и возвращали.
– Драгоценный?
– Не обязательно они должны быть ценные, потому что цену камням назначили люди. В принципе все камни очень сильны.
– Рената, вы и без камней сильны. Не всем удается быть всегда в хорошем настроении…
– Ой, честно? Я вообще-то оптимист. И у меня столько дел! Хотя бы чаю выпить в спокойствии. Еще приятно, если ты можешь провести за разговором хотя бы несколько часов…
– Рената, недавно вы выпустили коллекцию, в которой немало вещей в стиле ретро. Интересно, на создание каких-то из них вас вдохновили наряды вашей бабушки?
– Дело в том, что сейчас совершенно не осталось этих вот вещей с душой. Получается так, что рукав пришил один работник, низ прострочил другой. Всё на каком-то страшном потоке, нет ручного труда. И всё это совершенно лишено какой-то энергии, а потому обезличивается. И изнашивается быстрее. Если у вещи нет души, мне кажется, она даже и не украшает человека. Ну, вот эти все бесконечные рынки вещевые: все одинаково одеты. А в старые вещи была вложена душа портнихи, которая делала их от начала и до конца. И ее любовь. Удивительные были силуэты. И конечно, если учиться, то у тех, старых, вещей.
– Многие ваши поклонники, заглянув в магазин, где продаются ваши вещи, взгрустнули, обнаружив там платья не из шелка, как было обещано, а из полиэстра…
– Ну, это было в прошлом году. Такая накладка поставщиков. Очень печальная для меня. Сейчас мы исправили эту ошибку: все эти платья были тут же уценены на 50 процентов. К сожалению, такое бывает. Видите ли, путь вещи от замысла до конечного этапа сопряжен с человеческим фактором.
– Неужели вы сами отслеживаете процесс от начала и до конца?
– К сожалению или к счастью, я должна контролировать ситуацию: оттенок, цветокоррекцию, качество ткани, каждый шов, завышена или занижена талия. Вещь должна быть доведена до совершенства и только потом пущена в производство.
– Доминирующий цвет в ваших коллекциях – черный. Воплощение его – «Черный квадрат» Малевича. Вас привлекает эта картина?
– Мне она не близка. Я вижу в ней формализм. У нее же есть очень много вариаций. Я видела ту, которая была подарена Эрмитажу. Ну да, это был такой концептуальный ход, но Малевич мне интересен другими работами.
Рыжая бестия
– Вы снимаетесь в фильме «Волшебный кубок», где играете пионервожатую, в которую вселился злой дух. По сюжету она – рыжая. Я насчитала в вашей гримерке штук пять огненных париков. Зачем столько?
– Они различные состояния волос предполагают. По-моему, там есть даже одна высокая прическа.
– Считается, что рыжие женщины – особенные. На ваш взгляд, это так?
– Одиозные. Абсолют-ные бестии. И моя героиня такая. Вообще-то, честно, она была такая тихая и безответная. И даже в очочках. Это в нее просто злой дух вселился.
– В «Волшебном кубке» речь о пионерлагере. Изменилось ли ваше отношение к пионерской организации после того, как она перестала существовать?
– Когда я была октябренком, хотела вступить в пионеры, а потом уже мечтала вступить в эти, в комсомольцы. А когда заканчивала школу, все это было уже на излете. А потом они так часто умирали, эти генсеки. Была какая-то абсолютная периодичность бесконечная. Помню, репортаж я видела, и там дяденька давал интервью на каком-то заводе и говорил: «Мы, конечно, все скорбим, но в это время нам не поставляют!»
Хочу, чтобы дочь много читала
– Приводили ли вы на съемочную площадку дочь Ульяну?
– Один раз. Она приезжала ко мне в Таллин, когда мы снимали там «Волшебный кубок». Посмотрела на главную героиню – примерно ее ровесницу – и сказала: «Ну, такую-то роль могла бы и я сыграть!»
– А вы хотите, чтобы она стала актрисой?
– Ну, это уж как она сама решит. Я хочу, чтобы она прежде всего была образованной. Знала историю искусств, посещала музеи, много читала. Впрочем, давайте не будем о ней – не люблю все эти сю-сю про детей.
– Хорошо. У вас ожерелье оригинальное – будто из осколков зеркала.
– А это и есть маленькие-маленькие зеркала. Ожерелье сделала моя подруга Летиция Крае. Она работает с Лагерфельдом и «Шанель».
– Вот так посмотришься в них и отвлечешься от того, что вы говорите.
– Ну конечно! Многие для этого только и надевают украшения. Не зря же ведь все цари пользовались аксессуарами. У некоторых из них было по несколько килограммов каждодневных украшений, включая ожерелья, бусы, короны, браслеты, серьги у женщин, какие-то накладки. Естественно, как гласят поверья, это определенную силу их обладателю добавляло. Правда, бывает, что одного хранит, а другого, наоборот, разрушает. Говорится же, что нельзя покупать себе самому какие-то сильные камни. Они должны как-то приходить к тебе. У меня такое часто было, что у меня, например, выпадал камень и мне его находили и возвращали.
– Драгоценный?
– Не обязательно они должны быть ценные, потому что цену камням назначили люди. В принципе все камни очень сильны.
– Рената, вы и без камней сильны. Не всем удается быть всегда в хорошем настроении…
– Ой, честно? Я вообще-то оптимист. И у меня столько дел! Хотя бы чаю выпить в спокойствии. Еще приятно, если ты можешь провести за разговором хотя бы несколько часов…