Михаил Веллер: Варианта два – дворцовый переворот или фейковый "майдан"

Будущее режима Путина и шансы Навального стать президентом Sobesednik.ru обсудил с писателем Михаилом Веллером.

В первой части беседы Дмитрий Быков обсудил с Михаилом Веллером ушедший год литературы, тайны личности Владимира Ленина и новую волну коррупции, которая ждет Россию.

– Как тебе рисуется дальнейшее развитие России?

– Вижу три варианта, хотя не исключаю, что осуществится четвертый, непредсказуемый. Первый, наиболее желательный, – дворцовый переворот, можно под видом рокировки: убирают его, ставят любую переходную фигуру. Второй, наиболее вероятный: преждевременные роды или, точней, их имитация. Организуется – их силами – «майдан», жестоко, вплоть до тяньаньмынского варианта, разгоняется, и надолго становится неповадно. Определенные шаги в этом направлении мы видим: до всякого «майдана» – и при крайне малой его вероятности – создан Антимайдан. Но у этого варианта есть минус, настолько очевидный, что ты мне сейчас сам его назовешь.

[:rsame:]

– Можно заиграться.

– Совершенно верно. Ты начинаешь выстраивать фейковый «майдан», а он становится настоящим. Подхватить искусственную революцию и превратить ее в настоящую – милое дело. Так получалось со всей их фальшивой оппозицией, которую они сами создавали – и сами же начинали по-серьезному давить. В диапазоне от «Родины» до Прохорова. Прохоров-то уж вовсе казался неопасным, но потом пришлось и его «Правое дело» резко сворачивать, даром что олигарх, заведомо неизбираем и т.д. В какой-то момент все становятся избираемы. Ну и третий сценарий, самый плачевный по последствиям, но, как ни странно, довольно оптимистичный в смысле национального будущего.

Уникальный человек, моряк, боксер, знаменитый колымский зэк, золотоартельщик и друг Высоцкого Вадим Туманов мне рассказывал, как беспредел переходит в бунт. Терпят все, зло и отчаяние копятся – и вдруг от ничтожной причины все взрываются, голыми руками раскатывают бараки в щепы, ярость крушит все, блатных рвут на куски, охрана только трясется. Есть предел беспределу.

[:image:]

– У Кушнера были стихи про это. «Никак эту битву нельзя было выиграть – что еще надо для верной победы?»

– Я допускаю этот вариант, потому что они там слишком презирают народ, слишком мало верят в его способности к бунту. Их можно понять. Я вполне разделяю некоторые мнения раннего Путина – не нынешнего, когда он абсолютно оторван от реальности, а Путина первых двух лет. Тогда он сказал Соловьеву – «замес говенный». И он действительно говенный – в том смысле, что ценностей выше жизни и даже выше выживания нет почти ни у кого. Это к вопросу о том, что Россия не Европа – оно, может, и слава Богу, потому что шпенглеровский диагноз, поставленный Европе еще в 1918 году, абсолютно точен. Сегодня это уже не закат, а разложение. А Русь, какой ее застали норманны, – это главным образом, как свидетельствуют не только исторические, но и генетические исследования, финно-угорские племена. Довольно терпеливые и меланхоличные.

«Жену насилуют, муж рыдает»

– Про разложение Европы подробней, пожалуйста. Неужели Европа не справилась с проблемой беженцев? Илларионов как раз пишет, что главный итог года – способность Европы справляться с вызовами.

– Ага, справилась. Жену насилуют беженцы, а муж бегает вокруг, звоня в полицию, и, не дозвонившись, рыдает. Европу уже можно списывать – нога неверного никогда не ступит в Мекку и Медину, а нога мусульманина свободно попирает любые святыни.

– Погоди. Ты давно был в Европе?

– В прошлом месяце. Неделя в Лондоне, неделя в Париже.

[:image:]

– Поздравляю. И много ты видел беженцев, насилующих француженок в центре Париж­а?

– В центре я их вообще не видел, и это самое страшное. Потому что они перестали интегрироваться. Они живут в своих кварталах, и боже упаси тебя приближаться к этим кварталам после захода солнца...

– «Когда силы зла царствуют безраздельно».

– Вот-вот. Держитесь подальше от торфяных болот. Ни о какой христианской Европе речи больше нет – есть Европа политкорректная, трусливая, духовно раздавленная. И если разговоры о мировой войне действительно имеют смысл – а их сейчас не ведет только ленивый, – то вероятна она станет, когда в мире останутся две конкурирующие силы. Китай и ислам.

«Классовой войны не будет»

– А как ты думаешь, в России есть ли шансы у Навального?

– Очень хорошие.

– А у Ходорковского?

– Не очень хорошие. Впрочем, если все телевидение будет в течение двух месяцев его бешено травить или в течение месяца так же бешено нахваливать, – все получится. Главная вещь в стране по-прежнему телевизор, а холодильник раньше конца будущего года ничего не сможет ему противопоставить.

[:image:]

– А сам ты кого предпочел бы?

– Навального, конечно, но ситуация, когда мне придется между ними выбирать, пока очень гипотетична. Ходорковский делал карьеру по комсомольской линии, а для людей моего поколения и склада это лилия на плече. Мы к комсомольцам относились недвусмысленно. Как говорится в прозе высоко мною ценимого Александра Покровского, «в течение следующего получаса самым мягким словом в мой адрес было слово «х...»

– То есть главный возможный минус – не еврейство и не олигархство, а комсомол?

– Еврейство перестало быть серьезным признаком чего-либо. Кто воспринимает Жванецкого в качестве еврея? Он наше национальное достояние. Главную опасность представляют не антисемиты, а идиоты в широком смысле слова. Их стало очень много. Что видно также благодаря интернету. В нем виден их резкий прирост в последние годы – уже ничего сам даже нагуглить не может, на любую ерунду просит ссылку. Чтоб разжевали и в рот положили.

– Ты говоришь о росте числа идиотов, а я наблюдаю колоссальный рост числа умных, особенно среди старшеклас­сников и студентов.

– Очень хорошо бы, кабы так. Но я знаю, что люди, подававшие блистательные надежды, за два года усыхают и деградируют в дурной среде и сами потом не верят, что представляли из себя нечто. На примере своих ровесников – часто феноменально одаренных – я этого насмотрелся.

[:rsame:]

– А почему с тобой этого не случилось?

– По занудству. Меня ужасно интересовали некоторые вопросы, мне обидно было бы не додуматься до ответов. По злобе и упрямству пошел мимо общей колеи.

– Я знаю, что ты терпеть не можешь говорить о своих планах, и все-таки: нет ли в них художественной прозы? Мы все-таки начинали тебя читать именно с нее...

– Если дадут боги дожить. Знаешь, когда тебе слишком часто начинают желать здоровья, сначала благодарно радуешься, а потом задумываешься: так хреново выгляжу? Так что вы уж постарайтесь, ласково сказал начштаба, а то ведь расстреляем.

– Но сам-то ты хочешь?

– Сам-то я всегда хочу. Я уже писал, что у меня нет страха перед чистым листом. Есть желание как можно скорее его испачкать.

[:wsame:][:wsame:]