Дмитрий Быков: Медведев и надувательство англичан

Англичане – феноменально наивный народ: всему верят. И им приятно. Вот поехал бы к ним Владимир Путин – он бы чего-нибудь сострил, пообещал бы отрезать под самый корень, то есть, короче, поставил бы на место. Не таков Дмитрий Анатольевич. Он расточает комплименты, переходит на английский, а главное – утешает.

Дмитрий Медведев дал интервью The Times. Повеяло чем-то бесконечно родным, почти уж забывшимся. Атмосфера медведевского четырехлетия вернулась, хоть и ненадолго, хоть и в Англию, но приятно же!

От путинской она, вероятно, все же несколько отличается – чуть меньше запугивания, чуть меньше откровенного дворового альфа-быкования, при неизменной и даже, может быть, более гнилостной сути: откровенность всегда предпочтительна. Но англичане – феноменально наивный народ: всему верят. И им приятно.

Вот поехал бы к ним Владимир Путин – он бы чего-нибудь сострил, пообещал бы отрезать под самый корень, припомнил бы англо-бурскую войну, чтобы не лезли в дела независимой Сирии, то есть, короче, поставил бы на место. Не таков Дмитрий Анатольевич. Он расточает комплименты, переходит на английский, а главное – утешает.

Вот закон о НКО, вызвавший во всем мире сложное чувство, которое, впрочем, Отечество вызывает теперь постоянно: не знаешь, смеяться или бояться. Ничего страшного, объясняет Дмитрий Анатольевич, слово «агент» не несет никакой отрицательной модальности. Агент и агент, что такого? Ну конечно, радуется британская общественность! Ничего страшного! Вот у нас Джеймс Бонд, национальный герой, кто? Агент! Агентами были Сомерсет Моэм и Грэм Грин, и как мы их любим! Бывает агент влияния, агент письма, агент по продаже недвижимости, наконец! И чего мы, спрашивается, всполошились?

А вот процесс по делу Pussy Riot. Не надо шума. «Попрошу прекратить истерику», – как сказал как-то отец наш и благодетель по поводу другого осквернителя устоев. Ничего же еще не было. Попади они в другую страну – в вашу, например, – неизвестно бы еще, что было. Конечно, то, что они сидят – испытание для их семей. Но сидят же, а не висят! И потом – подождите приговора. Чего сейчас волноваться? Вот когда он будет – тогда и волнуйтесь. Прекрасно, прекрасно! – радуется Британия. Это намек на то, что приговор будет мягок, милосерден! Им там невдомек, что волноваться надо сейчас, а после приговора волноваться поздно. И вообще, отмазка Дмитрия Анатольевича больше всего похожа на классический милицейский ответ: убьют – тогда и звоните. Им это кажется очень вежливым: в самом деле, разрешил же позвонить!

Вы такой милый, хотят они сказать ему. Вы не собираетесь баллотироваться в президенты еще раз? Это не утонченное издевательство, как вы могли бы подумать. Это надежда, что Россия еще раз повернется к миру своим маленьким добрым лицом. Неважно, чем она там поворачивается к россиянам. Им ведь на это смотреть, а не нам. Но мы хотим видеть вот это, доброе. И оно с готовностью отвечает: вообще-то я не старый еще политик… Может, я еще буду интересен согражданам…

И англичане верят. Всему верят. В том числе тому, что от сограждан в этом вопросе кое-что зависит.

Как-то в Лондоне поручик Ржевский (не спрашивайте, как он туда попал – вероятно, Олимпиада) сел с англичанами играть в очко. И видит: если кто-то говорит «очко» – его не проверяют: «Джентльменам верят на слово». Вот тут, вспоминал поручик, мне карта и поперла!

Может, ему там попробовать свои силы? Язык он знает, и кто-то ему там еще верит.

Поделиться статьей
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика